Философы, ученые и журналисты

Моет ли сознание само сознавать, а мышление – мыслить? Это, в сущности, и есть предмет полемики между американскими профессорами Дэниелем Деннетом и Колином Макгинном на страницах Times Literary Supplement, полемики, острота и резкость которой выходят за рамки академической дискуссии, что и неудивительно, ведь газета – литературная. Удивительно, что лондонская литературная газета занимается, так сказать, самой философией в ее наиболее сущностном и наименее прикладном виде. Ведь это, безусловно, о самом главном. С начала века анализ языка науки, языка логики и языка обыденной речи стал философским анализом. В том смысле, что для философа в мышлении не может быть того, чего нет в языке. С другой стороны, это означает, что в человеке уже, а не в наблюдаемом и исследуемом языке предполагается заложенная генетически, скажем, некоторая структурирующая способность, к которой сводился, в принципе, наблюдаемый и исследуемый язык. Так в той или иной степени решила философия начала века, от Витгенштейна и позитивистов, через Хомского до Макгинна, Фодора, Давидсона, Крипке, Нагеля. Не перекликается ли это с убеждениями Канта, что сознание не может изучать сознание и что поэтому научная психология невозможна?

Здесь, конечно, возможны и другие «выходы» или, вернее, «входы» в сознание. Так, покойный Мераб Мамардашвили (как, отчасти, и я сам) считал сознание изначальным постулатом философии: изучая язык, ты изучаешь язык и сознание, зная, что это две совершенно различные вещи, ибо сознание не дано в исследовании как феномен. Я вижу, как мой редактор Игорь Померанцев морщится, что мы тут не на лекции в университете. Ничего, если читатели лондонской литературной газеты выдерживают, то выдержат и слушатели «Радио Свобода»! Это не популяризация философии, а распространение слухов о ней.

В порядке философского слуха еще интереснее реакция религиозного обозревателя «Таймс» Клиффорда Лонгли на книгу замечательного кембриджского физика-теоретика Стивена Хокинга «Краткая история времени». В этой книге излагается гипотеза о происхождении Вселенной, гипотеза, из которой вытекает, что все физические объекты космоса со всеми их свойствами были – если смотреть от сегодняшнего момента назад к первому моменту великого первичного взрыва – предопределены содержанием, программой, имевшейся там уже в самом начале времени. А из этого вытекает, в свою очередь, что и наше мышление о космосе, в частности, сама эта гипотеза, также вытекает из этого первичного момента и не могло бы быть иным, чем это есть. Лонгли не без основания считает эту гипотезу религиозно объективной, то есть вне зависимости от того, чувствует ли это ее автор Стив Хокинг или нет. Ибо если этот человек с его мышлением о космосе был предусмотрен в превременном плане космоса, то не возвращение ли это к докоперниковской картине мира в контексте новейшего физического мышления о мире?

Другой ас британской журналистики, Мэтью Пэррис, обрушивается в воскресном выпуске Times на прессу и телевидение за их проклятую бездумность в отношении тех миллионов, которые с сонными глазами и полузакрытым разумом и так не очень склонны к думанью. Итак, теперь мы знаем после последних генетических сенсаций, что все-таки сначала были (не появились, а были!) яйца, а потом уже курицы. Древность исходного генетического материала в отношении конечных конкретных форм от рожденных организмов – безусловна. Теперь задумаемся над бедными личинками, еще не знающими (или – как знать?), что скоро творец позовет их со дна грязных канав на роскошную сцену открытой глазу природы, где разноцветными жуками они сыграют свою роль, чтобы вновь возвратиться в генный материал мотыльков! А мы? Уже личинками мы знаем об ожидающем нас блестящем будущем потребительского рая. «Мы рождены, чтобы покупать. Я хожу за покупками, следовательно, я существую», – смеется Пэррис над своей парафразой Декарта.

Философски – на уровне бытовой философии, конечно, – здесь интереснее всего именно этот смех. Смех человека самой далекой от философии профессии – дальше не бывает – журналистики. А ведь ничто так не отделяет нас от прошлого – будь то прошлый год, прошлая жизнь или только что прошедшие мгновенья, – как смех. Смех может стать началом мышления.

Текст печатается по рукописи, находящейся в архиве А. М. Пятигорского