Занимательная гебраистика: чимидан

По утверждению Айзека Азимова, «У людей есть тенденция хвалиться, что они лучше соседей, что их культура древнее и выше, чем на других планетах, что всё хорошее на других мирах заимствовано у них, а плохое искажено и испорчено при заимствовании, либо изобретено где-то в другом месте». Об отношениях с другими планетами, несмотря на впечатляющие успехи Элона Маска в области освоения космоса, говорить пока что преждевременно, а вот заимствования – тема вполне актуальная, хотя и происходят исключительно в рамках одной планеты. Это, конечно, совсем не те расстояния, о которых писал Азимов. Какие-то несколько сотен или даже тысяч километров – это ничто по сравнению с парсеками или световыми годами, но и на таких расстояниях могут происходить загадочные вещи.

Когда заимствования проходят относительно прямой путь, это не вызывает никаких вопросов. Возникло слово в Польше или в России в незапамятные времена, проникло из русского или польского языка в применявшийся в данной местности диалект идиша, было привезено носителями этого диалекта в Палестину, а там уже вошло и в иврит, в котором, несмотря на древность, не нашлось адекватного аналога. Но не только люди не ищут лёгких путей, но и слова. Более того – иногда у слов просыпается страсть к приключениям.

Одно такое слово появилось в языке фарси. Звучало оно как «балахана» и значение имело весьма банальное – «комната над главным входом» или же просто «балкон». Пользовались им там, где говорят на фарси – то есть в Иране, но тут в дело вмешалась политика. Рядом с Ираном появилась Османская империя, с которой Иран то торговал, то воевал. Соответственно, постоянно соприкасались и носители языка. Постепенно обсуждаемое слово перекочевало в турецкий язык, несколько изменило звучание, после чего переместилось в русский, но уже с другим значением. Толковый словарь определяет «балаган» как «временную постройку для увеселительных, ярмарочных зрелищ». Как-то незаметно это слово стало обозначать и беспорядок – и именно в этом значении так полюбилось некоторым жителям «черты оседлости», что и переехав подальше от ограничений на право проживания и процентных норм в Палестину, они продолжили его употреблять. Самое при этом забавное, что произошло это, судя по всему, ещё в те времена, когда Палестиной управляла Османская империя – так что слово, изменив значение, повторило часть маршрута, только в обратную сторону. Можно, конечно, предположить, что евреи, приехавшие из Восточной Европы в Палестину, уже там заимствовали это слово у турок, но против этой гипотезы говорит тот факт, что слово «балаган» применяется в современном иврите в том же значении, что и в разговорном русском языке – то есть, для обозначения беспорядка.

Иногда прохождение подобного сложного маршрута сопровождалось меньшими изменениями. Носители фарси издавна хранили одежду в «чамадане» – что, собственно, и значит «хранилище одежды». Носители русского языка одежду в чемоданах уже не хранили, а перевозили с места на место. «Чемодан» прошёл путь не менее длинный, чем «балаган» – промежуточной остановкой были тюркские языки. От русского языка путь до местечек Восточной Европы был относительно короток, а оттуда уже – в Палестину. Правда, на этом отрезке пути слово стало звучать как «чимидан» и обозначать исключительно большую сумку с двумя ручками, да и в правах оказалось поражено – так и осталось в рамках сленга, так и не попав в литературный язык, где безраздельно господствует ивритское слово «мизвада» (с ударением на последний слог), обозначающее то же самое. Что, в общем, вполне соответствует принципу, сформулированному Азимовым – своё слово круче, а сленговое и не употребляемое в высокой речи – изобретено где-то за тридевять земель.