Занимательная гебраистика: такси

В романе Дугласа Адамса «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!» про одного из героев говорится: «У него не было оснований оспаривать их мнение — если не считать законным основанием тот факт, что он обожал оспаривать чужие мнения, особенно мнения тех, кого он на дух не переносил, а к их числу, по новейшим подсчётам, относилось всё человечество».

Оспаривание чьего-либо мнения является, в общем, достаточно распространённым занятием. Правда, далеко не все способны развернуться до такой степени, чтобы оспаривать мнение всего человечества — как правило, приходится ограничиться одним человеком или группой лиц. Некоторые поднимаются на следующий уровень и начинают оспаривать мнение официальных инстанций. Большинство подобных случаев остаётся вообще неизвестным, в лучшем же случае, оказывается запечатлённым в пылящемся в архиве протоколе, который, может быть, когда-нибудь будет прочтён каким-нибудь историком.

Однако, бывают и исключения. Причиной одного из них, собственно говоря, послужила незначительная техническая проблема. Созданная сразу после основания Израиля полиция занялась, помимо прочего, учётом транспортных средств. Документацию, само собой, надо было оформлять на государственном языке, то есть, на иврите. И тут внезапно выяснилось, что в иврите отсутствует слово для обозначения такси. До того все как-то пользовались английским словом. Но существующую ситуацию сочли ненормальной и начальник службы общественных связей полиции Йосеф Басс взялся за её исправление. Оттолкнувшись от английского слово «taximeter», он придумал слово «монит», образованное от ивритского названия счётчика — «монэ». Идею он счёл весьма успешной и отправил её в Академию языка. И тут случилось неожиданное — предложение было отвергнуто. Непонятно, что не устроило лексикографов — то ли сама идея, то ли её реализация. Так бы идея Басса и оказалась погребена в архиве, но, видимо, у него была склонность перечить чужим мнениям. Более того, эта склонность обнаружилась не только у Басса, но и у той организации, к которой он относился. Детали бюрократического процесса история не сохранила, но в результате его 13 августа 1948 года в газетах было опубликовано объявление израильской полиции, распорядившейся с момента публикации объявления отказаться от употребления слова «тэкси» и именовать данный вид транспорта ивритским словом «монит».

Авторитеты, включая классика ивритского словотворчества Ицхака Авинери, почувствовали, что их мнение оспаривают. Критике подверглось и само слово, и то, что полиция позволила себе вмешаться в деликатный процесс пополнения лексического запаса иврита. Но то ли слово оказалось чрезвычайно удачным, то ли у широкой общественности вдруг возникло желание оспорить мнение авторитетов, но оно очень быстро вошло в оборот и стало использоваться не только в разговорной речи, но и в официальной документации.