Плавильный котел или чайнатаун

SPIEGEL: Какие вы испытываете ощущения, когда вас называют новой экономической супердержавой?

Фу Йинг: Это льстит.

SPIEGEL: Не заставляет ли вас это волноваться?

Фу Йинг: Вовсе нет. Мы не видим себя супердержавой. Лицом Китай отличается от США или Советского Союза. То, что вы здесь найдете – это культурно богатую страну с большим населением, все более удовлетворенную, счастливую, целеустремленную – и эта страна станет другом всему миру. Нет причин волноваться о Китае.

Из интервью заместителя министра иностранных дел Китая интернет-изданию журнала Spiegel 22 августа 2011 года.

Для европейца, размышляющего о будущем,  сегодняшний день – как попытки бросить курить: бьющий по нервам опыт. Америка перегружена военными заказами и долговыми обязательствами, а также политически поляризирована. Европа переживает «дезинтеграционный момент», и многие неевропейцы склонны  воспринимать старый континент как ушедшую на пенсию великую державу, которая еще может произвести впечатление на мир своими хорошими манерами, но отнюдь не стойкостью или амбициями. Последние три года глобальные опросы последовательно показывают, что большинство людей в мире отвернулось от Запада и ожидает прихода Китая на центральную арену – с надеждой или со страхом. Как говорится в старом анекдоте, оптимисты учатся китайскому, пессимисты  – «калашникову».

И хотя многие эксперты будут настаивать на том, что нельзя принимать как данность приход Китая во власть, и что его экономические, политические и демографические основы хрупки, в народе говорят, что Китай – это та сила, за которой нужно следить. Неудивительно, что многие пытаются представить, как будет выглядеть Pax Sinica. Какую форму примет глобальная сила Китая? Как будет выражаться его власть? Насколько китайская гегемония будет отличаться от американской?

Идеология, экономика, история и военная сила – эти темы чаще всего оказываются в центре дебатов о новом Китае. Но что поражает меня, не эксперта по Китаю, больше всего, когда я пытаюсь сравнивать сегодняшний американский мир и предсказанный китайский мир завтрашнего дня, – это то, насколько контрастно китайцы и американцы воспринимают остальной мир.

Америка узнавала об остальном мире в основном через свои иммиграционные офисы. Америка не просто страна иммигрантов – она страна иммигрантов, которые никогда не эмигрируют.Американцев, живущих за пределами США, не называют эмигрантами, они «экспаты» (expatriates). Америка подарила миру понятие плавильного котла – таинственногоустройства для варки, в котором добровольно смешиваются разнородные этнические и религиозные группы для создания своей новой американской идентичности. И хотя многие утверждают, что плавильный котел в действительности никогда не существовал, он по-прежнему занимает видное место в коллективном сознании американцев.

Другими словами, Америка знает о мире потому, что люди со всех уголков земного шара наводнили США в надежде на лучшее будущее. Американцы знают мир настолько, насколько мир сумел стать американцем. То есть знание американцами других – это знание того, как трансформировать других. Поэтому не удивительно, что у Америки как у глобального гегемона повестка дня – трансформативная: Америка та, кто определяет правила. 

Китайцы узнавали мир не потому, что пытались изменить его, но потому, что  должны были к нему приспособиться. Основа общения Китая с остальным миром – это китайская диаспора. Сегодня число китайцев, проживающих за пределами Китая, больше, чем французов во Франции. Китайцы за рубежом – это инвесторы номер один в Китай. Все, что китайцы знают об остальном мире,  истекает из их опыта бытия иммигрантами. Подсчитано, что уже двадцать лет назад китайцы, живущие за рубежом, зарабатывали столько же денег, сколько все население Китая. До того, как Китай начал преуспевать, это сделала китайская диаспора. Чайнатауны рассеялись по всему миру. И, как мы знаем из классики кино – фильма Романа Полански 1974 года выпуска, «Чайнатаун» – частично загадка, частично – психологическая драма. Как заметил теоретик модернизма Люсьен Пай, «китайцы считают, что полностью отличаются от других – настолько, что для них совершенно естественно называть тех, в чьей стране они живут, иностранцами».   

В то время как американский плавильный котел – это трансформация других, чайнатауны учат своих обитателей игре в приспособление, в получение выгоды от правил других людей путем следования им или нарушения их, в занятие бизнесом с другими, оставаясь при этом самими собой. В то время как американцы несут свой флаг высоко, китайцы делают все, чтобы оставаться незамеченными. Китайские общины по всему миру сумели стать влиятельными, не становясь при этом угрожающими, быть закрытыми и завуалированными для тех, кто их у себя принимает, без того, чтобы провоцировать озлобленность, быть мостом в Китай без того, чтобы считаться пятой колонной.

Поскольку Америка – это трансформация, а Китай – это инфильтрация, не думайте, что Китай изменит американский мир, но будьте готовы к тому, что Китай использует его для своих целей. Америка – по крайней мере теоретически – мечтает о мире, в котором другие страны разделяли бы ее ценности и вели себя так, как американцы. Китай может лишь бояться такого мира, где все вели бы себя по-китайски. Так что грядущий мир не будет миром, где китайцы определяют правила. Он будет миром, в котором существующие правила станут разыгрываться Китаем.