Занимательная гебраистика: само название

В рассказе Роберта Шекли «О высоких материях» сказано: «Никого ещё ни один колледж ничему не научил: нахватаешься только разных философских изречений. Беда лишь, стоит закрыть книгу – пиши пропало: сидишь ковыряешь в носу и мечтаешь невесть о чём».

Если колледж не может ничему научить, то что говорить об образовательных и научных заведениях более высокого уровня, например, об университетах? Судя по всему, в них ситуация должна быть ещё более грустной – обучат, опять же, нескольким философским изречениям – правда, возможно, что в большем количестве, нежели в колледже, но с точно такими же шансами их запомнить.

Правда, сами эти заведения никоим образом не поддерживают данную точку зрения и с переменным успехом продолжают свои усилия по обучению самым разным вещам. А над ними царят академии, в которых исследуют то, чему потом в университетах обучают. Иногда, правда, не только исследуют, но даже и изобретают.

Академия языка иврит занимается именно изобретениями. Правда, к сфере её компетенции относится изобретение не разной ездящей, летающей, вычисляющей или транслирующей что-нибудь аппаратуры, а слов, которыми эту аппаратуру будут называть. Стараниями членов Академии немалое количество слов, пробравшихся в иврит из разных языков, было заменено словами с ивритскими корнями – и не только в сфере техники, но и во многих других, включая бытовую.

Правда, есть одно слово иностранного происхождения, с которым даже Академия ничего не смогла сделать – а именно, сам термин «академия». Ещё до её основания, в 1950 году, председатель Комитета языка иврит предложил начать поиск замены слову «академия». Большинство членов Комитета отнеслись к инициативе весьма скептически, рассудив, что не смогут придумать термин, который передаст весь смысл оригинала, но тут посыпались инициативы из-за пределов Комитета. Среди предложивших свои решения проблемы были даже премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион и член Кнессета и будущий президент Израиля Ицхак Бен-Цви. Все эти инициативы были, тем не менее, отвергнуты сопредседателем Комитета Йосефом Клаузнером, принявшим сторону скептиков.

В 1953 году было предложено расширить Комитет и придать ему официальный статус. Так как речь шла об инстанции, которая должна была стать высшим авторитетом во всём, что касается языка – включая толкования сложностей грамматики и принятие окончательных решений в сомнительных случаях – статус её планировалось закрепить в особом законе. Авторы законопроекта предложили назвать новую организацию Академией языка иврит – судя по всему, по аналогии с французской Академией. Основным оппонентом этой идеи выступил никто иной, как тогдашний премьер-министр Моше Шарет, заметивший, что весьма странно называть иностранным словом учреждение, которое будет ответственно, помимо прочего, за чистоту иврита. Законодатели не смогли не признать, что в мнении премьер-министра есть некоторая логика, и назвав принимаемый документ «Законом о высшей инстанции по вопросам языка», вписали в него параграф, поручающий данной инстанции самой изобрести себе название. При этом, они забыли указать конкретные сроки выполнения, а, как известно, отсутствие дедлайна не особо способствует реализации никакой идеи. Организация так и осталась Академией, и вместо изобретения для себя подходящего названия, регулярно обосновывает правомерность употребления в данном контексте иностранного слова, отвечая на запросы обеспокоенных или просто любопытных граждан.