Как изготовить умных людей

Я знаю Андрея чуть больше двадцати лет. Едва ли можно сказать, что я его знаю по-настоящему, поскольку ни разу не ходил с ним в горы, ни разу не прыгал с горы, не учился физике, не бегал марафоны. Поэтому начну со статистики: Андрей три раза восходил на самые известные горные вершины мира, Андрей запустил два частных стартапа в образовании: Тольяттинскую академию управления и Московскую школу управления «Сколково». Во всех своих делах он не только снискал лавры, но и был не раз травмирован. Трудно разглядеть его психологические травмы, но физическим я был свидетелем. Альпинизм – строгое дело. Предполагаю, что в жизни Андрея качество научения ощущается остро, и действительно, между способностью выжить – что соседствуя с левиафаном, что с природой – и знанием, навыками и умениями в его жизни стоит, как я полагаю, знак равенства или, во всяком случае, корреляция очень высокая. Сегодня Андрей Волков модернизирует институт образования, прежде всего высшего. При этом делает он это сразу по нескольким траекториям: возглавляет советы национальных программ реформы высшего образования, обучает руководителей вузов и их резерв, консультирует и проводит стратегические сессии в университетах. Предполагаю, что сегодня он знает о системе образования так много, что высказать свое понимание может только в самом узком кругу.

Олег Алексеев

Ты однажды мимоходом сказал, что целью образования должно быть делание умных людей. Правильно ли я помню?

Ну это следует из моего диалога с Александром Моисеевичем Пятигорским, который резко сформулировал, еще резче, чем я, что образование ни для чего – оно само по себе. Но это зависит от того, какую позицию мы занимаем. Если мы философски на это смотрим, отстраненно, из мира знания, то это, безусловно, тезис правильный. А если мы занимаем позицию, например, образовательного политика или, не дай бог, какого-нибудь человека, который формирует промышленную политику… Это зависит от взгляда. Потому что весь дискурс в образовании, который сейчас идет, всегда исходит из гипотезы, что образование зачем-то и кому-то нужно. Есть целая концепция так называемых стейкхолдеров: семья, сам человек, государство, работодатель. И все они обсуждают, кому чего надо. А тезис, что оно низачем и потому должно просто изготавливать умных людей, противостоит тезису, что оно для чего-то нужно. Мне при всей простоте этого высказывания оно не кажется плоским. Если вы к этому занимаете не умонаблюдательную позицию, а деятельную, например, как я, – сделать учебное заведение или образовательную программу или сделать что-то с группой людей, которую тебе дали, то это тезис совершенно непростой.

Может быть, его можно усложнить, задав вопрос: если правда, что никого ничему нельзя научить и каждый должен всему учиться сам, то какими должны быть условия образования для изготовления умных людей?

Уже сам слово «изготовление», которое мы сейчас в разговоре употребляем метафорически, означает искусственное отношение к этому, а не естественное. То есть конструктивно-техническое. Я специально такую лексику употребляю. Во-первых, я стою на точке зрения, потому что принадлежу к определенной философской традиции, что человек есть след культурных отпечатков, которые на нем оставили в первую очередь родители, во вторую очередь – люди и институты, которые по нему проехались. Таким институтом может быть школа, а может быть тюрьма; может быть пионерская организация, а может быть бейсбольная команда. То есть под институтом я понимаю совершенно не высшее учебное заведение. А есть другая точка зрения, что в человеке все уже изначально чуть ли не генетически спрятано и надо только помочь этому раскрыться. Я стою на позиции изготовления. А именно: если нам удается построить такие среды или, страшно сказать, технологии, то мы можем получить очень крутого человека. Вот что стоит за словом «изготовление».

Да, но, исходя из твоей позиции, человек – это продукт того, что по нему проехалось, или это только часть его устройства?

Для меня это самое важное. Я не знаю, как влияет его психосоматика, то, что совсем уж природой дано, но мне кажется, этого очень немного. Какие там структуры, как до них докопаться? Наверно, когда-нибудь какие-нибудь нейрофизиологи, которые изучают мозг или структуру генов, нам скажут: «Вот смотрите, там есть это, это и это. Так что не дергайтесь, ничего не выйдет». Например, в спорте к этому вопросу подошли. Я немножко этим занимался – сейчас, изучая генную структуру, можно уже определить склонность… Это связано с темпом сокращения мышц, который нельзя изменить тренировкой, можно сказать: «Не мучайте вашу девочку, она никогда не будет фигуристкой. Не тратьте денег, не парьте ее по вечерам, не ставьте в угол. Она научится танцевать, она будет хорошо кататься, но она никогда не станет олимпийской чемпионкой или заслуженным мастером спорта».

Что касается интеллекта, тут совсем иначе. Бродский в одной из своих речей перед студентами Мичиганского университета очень красиво сказал: «Падлы, работайте со словом! Просто занимайтесь словами». Не для того чтобы выпендриться на вечеринке, а потому что это позволит вам себя точнее выразить, поскольку у вас слов для этого будет больше. Даже Бродский говорит: не генетически доставайте из себя слова, а работайте со словами. Работайте значит пробуйте, приобретайте, примеряйте к себе, присваивайте. И тогда у вас будет багаж. Это тренировка, если вульгарно говорить. Я думаю, что у поэта вот такое перебирание слов, подбор, поиск или знакомство с культурными смыслами – это огромная, тяжелая мастерская. Но иногда бывает какое-то чудо, когда – раз! – и все соединяется в изящную конструкцию, которая трогает нашу душу, потому незабываема. Но поскольку я не поэт, и не танцор, и не музыкант, мне очень сложно об этом судить. А вот в интеллектуальной деятельности это след в первую очередь того штампа, который по тебе проехал. Допустим, философов, которых ты встретил, школы философствования и размышления, в которую ты попал. Это я называю прессами-штампами, а не то, что у тебя «от пуза» все это поперло. Вот что я имел в виду.