Рассказ в рассказе

Это место, где лес из метафоры сознания становится самим сознанием

Мое путешествие в Амазонию началось в декабре 2015 года, когда, отбросив страхи и сомнения, я принял приглашение поучаствовать в церемониях амазонцев в Петербурге. Перед тем как пригласить меня, инициатор мероприятия заглянул мне в глаза и задал один вопрос: понимаю ли я, что жизнь моя после этого события уже никогда не будет прежней. Я дал утвердительный ответ, но его взгляд говорил: «Ну что ты можешь понимать?» Однако меня предупредили.

В зимний Петербург приехали два вождя племени кашинава, или хуникуинов, – Чана Икакуру и Нинава Пай да Мата. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина: маленький Чана (ростом примерно метр сорок) вышел на улицу в спортивном костюме Adidas и пыжиковой шапке выкурить свой косячок мапачо и, как дитя, радуется увиденному впервые в жизни снегу. («Чана» на их языке называют невероятно голосистую птичку, способную воспроизводить голос любой птицы, любого зверя и вообще любой природный звук.)

На первых церемониях амазонцев мне открылось поле опыта, позднее позволившее понять, о чем говорит в своих дневниках Карл Густав Юнг, а может, даже и то, о чем пишет Питер Кингсли. Двигаясь дальше, можно почувствовать, как управляемые «дочерьми Солнца» кобылицы могли довезти Парменида туда, «куда только простирается мысль» и «где вход в ворота стерегут Закон и Истина».

Позже, в начале 2018 года, я провел несколько месяцев в индийском штате Гоа, куда моя добрая знакомая ежегодно привозит духовных вождей амазонских племен, давая им возможность подзаработать, чего в их дождевых лесах никак не сделать. Так как штат Гоа до 1961 года был колонией Португалии, кое-где там все еще в ходу португальский язык, что несколько облегчает общение индейцам из Бразилии, владеющим – наряду со своим наречием – еще и государственным языком своей страны. За месяц я очень сблизился и сдружился с людьми племени яванава («кабана»), и когда они пригласили меня к себе в гости в Амазонию, я уже через месяц отправился в путь, взяв с собой довольно большую группу детей. Одна из наших юных попутчиц, Эниа, чьей рисунок представлен в этом номере журнала, после возвращения уже не сомневалась в своем будущем и стала изучать биологию.

Племя яванава живет на самом западе Бразилии, в штате Акри, в пяти часах лета от столицы страны Бразилиа, в верховьях реки Риу-Грегориу бассейна Амазонки. За перелетом, который занял несколько суток, последовала утомительная поездка на машине, а последний отрезок пути пришлось преодолеть на утлой пироге со специальным мотором: когда нужно преодолеть мель, его вытаскивают из воды, люди при этом тоже высаживаются из лодки. Мы плыли уже часа четыре, когда начались территории яванава и вдоль реки стали появляться селения, где, по словам вождя племени Нишиваки Бираци, живут около тысячи человек. По языку и традициям к ним ближе всего племя шипибо, но их территория находится уже в Перу. По прямой через лес эти племена разделяют ничтожные 80 километров, но из-за отсутствия водных путей сообщения добраться до шипибо практически невозможно.

Как говорит сам Нишивака, яванава на этих землях жили еще до империи инков (XIII–XVI вв.). Инки подчинили себе ближайшие амазонские племена, а когда их империю сокрушили испанцы, избавленные от ига индейцы вновь разбрелись по своим непролазным дождевым лесам. Несколько последующих столетий яванава воевали с племенем ушунава, желавшим жить на той же территории. Яванава победили, и теперь племени ушунава больше нет. Об их былом существовании напоминают лишь трофеи той войны – копья, пики, луки и стрелы, сохраняемые старейшинами племени. На рубеже XIX и XX веков британские инвесторы пытались превратить большую часть дождевых лесов в плантации гевеи. Вторая волна каучуковой лихорадки прокатилась по Амазонке в годы Второй мировой войны, когда Япония оккупировала каучуконосные территории Юго-Восточной Азии.

В промежутках «контакта» (так яванава называют отношения с белыми людьми) не было, пока в 80-е годы прошлого века дед Нишиваки не решил, что яванава все же должны рискнуть и воспользоваться благами западной цивилизации. В дождевом лесу снова появились христианские миссионеры и бизнесмены, видевшие в коренных жителях исключительно дешевую рабочую силу, а в их земле – источник наживы. Именно под руководством Нишиваки яванава пришли на занятые белыми людьми территории и заявили, что живыми не уйдут, пока вандализм в отношении природы и индейцев не прекратится; белым пришлось ретироваться на менее защищенные территории дождевых лесов.

За последние годы яванава стали одним из самых продвинутых и богатых племен Амазонки. У них есть моторные лодки (без которых путь, проделанный нами за день, занимает неделю), в деревнях есть артезианские скважины (речная вода непригодна для питья), туалеты в западном стиле, электричество – частично от солнечных батарей, частично от дизельного генератора, запускаемого на четыре часа в сутки. Это требует денег, и яванава отправляются на заработки в разные концы света, знакомя мир со своими традициями и совершая церемонии исцеления.

Сам Нишивака и его жена Путания путешествуют неохотно, поскольку в деревнях Nova Esperanza (Новый Завет) и Aldeia Sagrada (Святое Селение), которые находятся под их началом, живут около трехсот человек и забот более чем достаточно. Касательно того, следует ли нести в мир традиции амазонцев, среди самих амазонцев идут жаркие споры, не все это поддерживают, но Нишиваке с его авторитетом пока удается убедить несогласных. Пару раз в год племя принимает небольшие группы европейцев на 7–10-дневные «ретриты», в ходе которых исполняются традиционные ритуалы уни, проводится очищение белой глиной, готовится hapé (rapé; rumi), совершаются банные церемонии: все это обычно происходит возле могучего дерева капок. Мне посчастливилось побывать у 1700-летнего дерева капок – того самого, которое Джеймс Кэмерон использовал в качестве прототипа в фильме «Аватар» (Нишивака был его консультантом).

К яванава мы прибыли уже поздней ночью, так как поездка затянулась: шел сильный дождь, фонарей не хватало, и детям пришлось освещать путь фонариками телефонов. Встревоженные хозяева выслали нам навстречу лодки. Мы привезли подарки – латвийский хлеб и мед, карандаши, кисточки, бумагу и краски для детей, фонари, плащи и другие вещи. Нишивака поблагодарил: «Мы вам не можем подарить ничего подобного, но и у нас есть что вам дать. Оно очень маленькое, но очень, очень чистое».

В мой последний приезд к яванава ко мне подошел Мацини, брат Путании, жены Нишиваки, староста деревни Мутум и паже, или целитель: он хотел мне что-то сказать.

В ходе беседы я понял, что могу записать нечто вроде интервью. Надо отметить, что манера общения яванава отличается от привычной нам: они никогда не перебивают, и их беседы больше похожи на долгие монологи. Приходится считаться и с тем, что никогда не получишь конкретные ответы на конкретные вопросы. Разговор проходил в деревне Aldeia Sagrada, в хижине, которую яванава построили специально для меня. Вокруг заливались птицы, орали ядовитые и целительные лягушки kapú, тихо шипели змеи.

Айнар Гулбис

Выражаю благодарность Уне Карклине, без чьей помощи и любви этого текста бы не было.

Мы, яванава, – смешение разных народов. Среди них рунунава (народ Змеи), эскунава (народ Japó), шаванава (народ Попугая), каманава (народ Ягуара), сайнава (народ Песни) и ушунава (народ Белой цапли). Мой дед – сын ушунава, а его мать была яванава. Случилось так, что между этими двумя народами вспыхнула война, победители приводили домой пленных, чтобы они работали на них. В одном из этих боев был захвачен мальчик ушунава. К нему относились не как к своему, а как к рабу. Однако ушунава вырос в этом племени и понемногу влюбился в мою прабабушку, но она уже была замужем. И от этой любви родился мой дед. После этого «смешения» открылся путь и для других народов – рунунава, шаванава, эскунава, сайнава, каманава, ушунава. После этого смешения народов те, кто приходил извне, несли с собой свою традиционную музыку. Хотя эта музыка по большей части уходит корнями в другие племена, для нас она едина, словно мы из одного племени, ибо все мы принадлежим к одному языковому стволу – пано, и в нашей истории у нас у всех одно происхождение (сотворение). Все эти народы родились в этом одном творении.

Место, где живет племя, связано с тем животным, с которым каждый народ себя ассоциирует. Поэтому сотворение народов тесно связано с тем местом, где этим животным хорошо. Например, народ яванава живет именно здесь, потому что их животное – yawa, кабан – выбирает густые леса, где хорошо себя чувствует. Но есть и другие народы, шапунава, которым лес не нравится и которые живут в больших землянках у больших рек. Но все народы связаны с одним и тем же сотворением. Народ кулину, например, живет у большой реки Журуа, где многое не так, как здесь; они связаны с энергией силы змеи боа.

Мой дед ушунава, бабушка каманава, из того же племени кушту, что и мой отец. Со стороны матери я попугай, шаванава, а по линии деда по матери – рунунава. К этому еще добавляется яванава.

У каждого народа своя история. Еще в момент сотворения Шунви наделил каждый народ своим естеством. Народ таков, каков он есть, и не потому что ему так хотелось, а потому что таким он пришел в этот мир. Не совсем сразу со своей культурой, но со своими верованиями, со своими растениями, своими лекарствами, но этот народ ничем не отличается от других, все одинаковы: народы могут пользоваться разными словами, например, rapé и rumuh, для обозначения одного и того же.

Татаа¹ говорит, что, рассказывая что-то кому-то, надо очень точно подбирать слова, иначе нас могут не так понять; поэтому я хотел бы дать несколько пояснений к разговору, который вышел у нас с утра о питье уни и лекарствах. Когда я сказал, что есть люди, начинающие употреблять уни еще во чреве матери (мать выпивает немного уни, и часть перепадает малышу), это не означает, что так должно быть всегда, но это может помочь, если этот человек потом возьмется за освоение целительства. Если этот человек однажды станет вождем, он может утверждать, что начал употреблять уни еще во чреве матери, то есть учился очень долго. Это не значит, что так должны делать все, целительство не зависит от времени, оно больше связано с настоящим моментом: я не сказал бы, что в этот миг он возвращается домой, но он словно встречает свою вторую половину, которая ему принадлежит. Я хотел бы это пояснить, чтобы не было неясностей. Я не хочу, чтобы вы подумали, что вы пьете уни слишком поздно, не это я хотел сказать. Сказанное мной относится исключительно к тем, кто хотел бы однажды выучиться на паже.

В этом учении, когда вы собираетесь принять священное растение muká, важно, чтобы вы были уже в годах. Мы с Татаа пытались понять, сколько надо ждать, чтобы быть готовым, и он сказал, что требуется лет сорок, так как в этом возрасте мы уже понемногу пережили все то, что может дать жизнь. Если ты слишком молод, ты не знаешь всех сторон жизни, и может случиться, что ты чем-то нарушишь диету², а в серьезном возрасте ты уже много повидал, и то, что может случиться, тебя уже не пугает. У зрелого человека больше возможностей стать большим вождем благодаря жизненному опыту. То есть когда сердце обрело мужество, когда ты уже знаешь, чего хочешь, потому что опираешься на уже накопленный тобой опыт. Наша традиция считает: чем дольше человек живет, тем больше он готов к обучению. Чем дольше ты прожил, тем больше твои знания. Чем ты старше, тем глубже знания. В его распоряжении великое учение – и это его собственная жизнь. Говорят, что стареют только те, кто этого заслужил; очень многие погибают молодыми. Стать старым, состариться – это привилегия. Это благословение дает человеку Шунви. Это я хотел вам разъяснить.

Я знаю, что рано или поздно отправлюсь в вечный лес muká, но к этому надо серьезно подготовиться, заложить правильные камни в самую основу. И основа должна быть в правильном месте. Не хочу вламываться в лес на вертолете или самолете. Хочу приплыть на лодке без мотора, изучив каждую тропку, заметив каждый листок и пережив каждую трудность на этом пути. Хочу знать ваш язык, чтобы понимать рассказы и молитвы. И надеюсь в конце пути увидеть пустыню, где будет царить радость ничем не потревоженной чистой мысли.

Ты описал очень верный образ мысли. Когда подготовка хорошая – такая, как то, что ты делаешь, чтобы ощутить в себе лес (не тот лес, что мы видим, а тот, что находится в нашем сердце), чтобы ощутить прикосновение, узнать, ощутить каждый уголок и уметь оценить, где ты находишься, – вот только тогда начинаются большие открытия, появляется способность лечить. Неподготовленный человек будет только употреблять muká и почти ничего не поймет; такой человек не понимает, что происходит, он не понимает молитву, не понимает историю и думает, что что-то происходит, но ничего не происходит. Но многие приходят и тут же хотят попробовать muká. Однажды пришел человек и спросил: «Научусь ли я летать, употребляя muká? Мне говорили, что он обладает огромной силой». И я ответил нет, muká не для того, чтобы летать.

У больного человека ситуация другая: если он уже лечился молитвами, растениями, бывал у разных паже, лечивших его и даже достигших успеха, но человек по-прежнему до конца не вылечен, в этом случае muká становится последней пулей, последней возможностью – тогда подготовка не нужна, ибо тело требует лечения. В таком случае единственной подготовкой будет вера в целительную силу растения – и человек может применить muká.

Можно говорить о двух путях. Первый путь – это путь учения, чтобы стать паже и лечить, и этот путь включает подготовительную работу, когда изучаются язык, история, проводятся исследования и налаживаются тесные связи с паже (ибо есть паже, чинящие ученику на пути разнообразные трудности, чтобы ученик учился на страданиях и опыте, и степень этих трудностей зависит от того, что ученику боль-ше нужно для самосовершенствования); и второй путь – это путь болезни: этот путь никакой подготовки не требует.

У тебя есть какой-нибудь совет, как быстрее освоить ваш язык? Не могу сказать, что передо мной стоит такая ясная цель, но я чувствую, что хотел бы понимать каждое слово.

Лучшим способом попасть в мир яванава определенно является освоение историй. Когда человек слушает истории, это нечто иное, чем употребление muká. Наша история посвящена второму сотворению народа. В первом сотворении рождаетесь вы, люди, которых мы называем руванава. Шунви почти как Бог, но он сила, настолько большая сила, что мы не способны ее увидеть, но она повсюду. Можно сказать, что это сила Вселенной, но она может проявляться во всем и на земле. При первом сотворении Шунви создал многих существ с сознанием, не таким, как у нас. И в ту пору вся земля, все животные, рыбы, птицы разговаривали. Но эти существа очень размножились и стали поедать людей. Поэтому люди стали терять силу, так как существа эти были большими и не было стрел, которые могли бы их убить. Люди уходили охотиться или работать в поле и не возвращались. Тогда Шунви заметил, что земля стала неуправляемой; это было время, когда Шунви обращался к нам и люди его слушались. Люди слышали, что он близко, и высматривали его; временами казалось, что он уже здесь, но люди так и не сумели до него добраться. И тогда двое мужчин решили, что будут идти и не остановятся, пока до него не дойдут. Они запасли в дорогу еду – маниоку, бананы, кукурузу – и отправились в путь; но дороги они не знали, и, чтобы его найти, они только слушали голос. Они шли очень долго. У нас нет календаря, мы не можем сказать, сколько лет они шли, но это были многие годы. Они шли и шли, слушали голос и не сдавались. Все время шли вперед. Но Шунви они не встретили, потому что никто не может его увидеть. Однако, видя громадные усилия этих двух мужчин, Шунви явился им в одной из деревень. Там жил незнакомый им народ. Эти люди их хорошо приняли, они одевались совсем иначе, но были очень приветливы, предложили еду и ночлег. На следующий день они Шунви не увидели, он уже удалился, но в этом месте они увидели луки и стрелы изумительной красоты. Мужчины спросили жителей деревни, могут ли они добыть такие же луки и стрелы, и один из жителей ответил, что могут, но понадобится большая отвага: одному из вас придется встать под большую персиковую пальму, после чего пальму срубят, но он должен будет стоять на месте, когда она начнет на него валиться, и если он выдержит и не отступит, пальма его не убьет, а достигнув земли, создаст много-много великолепных луков и стрел, которые он сможет взять с собой. Мужчина встал под пальму, но, увидев, как она валится прямо на него, отскочил в сторону. Пальма упала, переломав все красивые луки и стрелы, сделанные жителями деревни. Местный житель был очень зол: «Почему ты просишь, не имея отваги взять? Теперь все луки и стрелы сломаны!» И тут второй путник, наблюдавший за происходящим со стороны, спросил, может ли он тоже попробовать. Он молил так долго, что ему разрешили, но предупредили: если и он побежит, как его спутник, придется заплатить за ущерб. Мужчина встал у подножия пальмы, а когда она стала падать прямо на него, закрыл глаза и не стронулся с места. Когда он открыл глаза, перед ним лежали превосходные луки и стрелы – подготовленные для него. Когда путники собрались уходить, местные сказали им, что Шунви в любой миг может заглянуть к ним в дома, поэтому они должны предупредить свой народ и призвать к бдению. Им нельзя было спать, потому что все должны были услышать, что Шунви скажет. После этого путники покинули деревню. Из дома они шли многие годы, но дорога домой пронеслась на одном дыхании. Народ, увидев путешественников, очень удивился; их не было так долго, что их уже считали погибшими. Они рассказали своему народу, что им удалось встретить Шунви и что их предупредили: все должны бодрствовать, ибо Шунви завернет сюда и оставит некую важную весть. Все стали ждать Шунви; ждали долго – несколько дней и ночей не смыкали глаз, спрашивая себя, когда же явится Шунви. Ожидание затянулось, люди устали, стали вялыми и наконец уснули. И пока они спали, мимо прошел Шунви, и его слова слышали некоторые деревья, некоторые насекомые, некоторые креветки, некоторые крабы и некоторые птицы. Но этим существам было запрещено говорить людям то, что они услышали. В тот миг, когда Шунви уже собрался исчезнуть, люди проснулись и услышали лишь его последние слова: «Kuyuwita kaita, Kuyuwita kaita, Kuyuwita kaita». Это означало: людям покажется, что все кончилось, но потом люди родятся заново. Это будет время, когда настанет конец почти всему, чтобы потом все возродилось вновь. И когда Шунви прошел по поверхности земли, он сделал так, что все изменилось. Например, если где-то неподалеку брала начало река, Шунви старался устроить так, чтобы она текла издалека, а исток реки находился там, где раньше было устье. То же самое он сделал с восходом солнца. Шунви изменил абсолютно все. Всему придал иной облик, и тех сильных существ, что ели людей, поглотила земля; когда Шунви обошел землю, он сделал ее очень хрупкой, чтобы никто не мог по ней перемещаться, и сказал: «Никто не смеет шевелиться!» Но существа-людоеды не послушались, двинулись, и земля их поглотила.

Я рассказал лишь часть истории. Теперь я объясню, что надо понять, чтобы попасть на верный путь и начать обучение.

Я только что рассказал историю про Шунви. Еще есть история о создании человека, когда человек находился еще в самом начале своего развития и почти ничего не умел – изучать землю, передвигаться по ней, сажать растения, познавать землю. Во время творения был миг, когда человек ходил по земле, постигая, какова она и что на ней находится. В ту пору человек даже не умел заниматься любовью и всему учился у обезьян. Позднее уже были первые роды; это рассказ о том, как проходили первые роды, и о том, как женщины страдали, не умея рожать. Позднее человек познает целебную силу растений, чтобы лечить самого себя и сохранять равновесие с миром. Затем идет история о том, как на землю спустилась духовная сила – еще до того, как появилась смерть. И дальше идет история о том, откуда взялась сила, откуда взялся дух способностей. Это рассказ в рассказе. Затем следуют истории разных уровней, например, история молнии, история о силе растения, исцелившего находившегося при смерти человека; поучительные рассказы о вождях – они тоже вливаются в истории обучения целительству. Одна история заканчивается, и начинается следующая, продолжающая предыдущую. Будет много историй, пока ты дойдешь до Мукавани, от которого произошли другие вожди – Тукануа, Руа, Пакануа, Паканчане, – потом идет мой дед, который был так называемым мави, а потом уже Татаа, и тут мы доходим до нас.

Мы рассказываем историю – от тех времен до наших дней. Когда история освоена, начинается духовное обучение и освоение песен. Сами по себе эти песни целительной силой не обладают, но они создают радость при употреблении уни. Они создают энергию, прилипающую к другим и образующую пространство, где происходит очищение и возникают видения. Когда мы поем определенную песню, мы знаем, для чего она предназначена. Певцы достигают разных степеней и доходят до tirique, когда все поют целую неделю без перерыва; к сожалению, этот ритуал мы утратили. И наконец, человек достигает shuinte; это молитва, которую человек читает, когда все уже освоил и знает, где находятся целительные способности. При пении вся сила, каждый элемент истории подыскиваются сообразно содержанию учения и помещаются в кувшин, откуда человек должен пить. У нас есть еще и другая музыка, kukā, она повествует об открытии растения силы. Затем есть музыка karampā, это музыка ягуара, ее нельзя петь когда вздумается, а только в случае очень опасной болезни, когда мы вызываем для лечения силу ягуара. Еще есть viniuhu, посвященная силе жибойи, большой змеи.

Однако то, чему мы учились до сих пор, не так велико, как то, что еще предстоит изучить, и это vanā – место в кувшине, в которое дуют, чтобы лечить, и которое включает учение о Вселенной. Ибо в первую очередь мы изучаем то, что исходит отсюда, например, силу воды. Что такое вода? И то, что пьем, и то, что в ней живет. Рыбы силы, электрические рыбы, крокодилы, речная черепаха tracajá – мы изучим, какого рода силой эти существа обладают и что вода делает с силой этих существ. После этого мы возьмемся за освоение видов рек. Когда река очень полноводна – какого рода силой она обладает? Все эти явления содержат силы, и их надо изучить. Изучив реку, мы изучим всех животных и птиц, пьющих эту воду, и человека тоже. Что происходит, когда касаешься воды? У воды тоже есть свои ветви, и это рукава реки. И в этих притоках живут рыбы, мы их тоже изучим. В истоке, где рождается первая капля, начинается сила воды, она возникает вместе с потоком и растет, пока не достигнет моря.

Потом мы освоим землю: у нее огромная мощь, ибо она обладает силой, присущей каждому растению и каждому существу, к земле причастному, каждому человеку, который к ней прикасается. Когда мы освоим все о земле и обитающих на ней духах, перейдем к растениям – к таким, которые обладают силой и которые мы используем в молениях. Изучим растение подробно – его размер, облик, что оно дает, вкус и мягкость плода, – чтобы мы все это умели взять и вложить в человека для его лечения. У леса свои лекарства, но надо открыть, где находятся эти дары. И в этих учениях словно присутствует вся общность сил, но она духовна, и видеть ее нельзя. Учиться всегда означало слушать паже, так как ничего не записывалось. Теперь, правда, я говорю то, что записано, но раньше все обучение проходило только устно и надо было очень внимательно вслушиваться, чтобы все усвоить.

Дальше изучим всех животных силы – тапира, ягуара, черепаху, броненосца, – ибо они тоже обладают целительными способностями. Потом изучим всех птиц силы и все, что здесь у нас есть, ничто не будет пропущено – ни дорога, ни дом. Дом тоже обладает большими способностями, большой силой. Исследуем силу дороги. Каждый человек, идущий по дороге, оставляет на ней часть силы. Даже те, кто жил в древние времена и уже умер, по-прежнему в дороге. Поэтому мы учимся силе дороги, силе домов, больших или маленьких, все они обладают целебными способ-ностями.

Когда мы и здесь все исследуем, поднимемся выше и изучим силу солнца. Что это за сила, присущая солнцу и дающая жизнь всем существам и людям? Всем существам, на которые она воздействует, от мельчайших созданий до слона, – что это за сила? Разберем также силу луны. Изучим звезды. Изучим тучи. Здесь, в лесу, мы видим разные виды туч. Есть черные, серые, белые, разные, даже красные. Изучим все силы, что есть внутри туч. Когда все эти силы исследуем, изучим силу ветра. Сильного ветра, который словно смешивается с тучами и в котором мы наблюдаем гром и молнию.

Затем освоим другие миры, других духов. Мы здесь живем в одном мире, но существует и другой мир, где живут люди, употреблявшие уни. Над нашим миром – мир verushinawa; когда мы его освоим, мы подойдем к Шунви, высшему миру, высшему над всем. Шунви может достичь только тот, кто очень много учился и сделал много добрых дел.

Это означает, что у всего в мире – на земле, в воде и на небе, у каждой молекулы – есть своя сила. Получается, что эта сила подобна духу?

Да, это дух. У каждой мелочи есть сила – например, у растения, даже самого крошечного, есть сила; но это не сила растения, это сила духа, в нем живущего. Это сила, облеченная Шунви в образ растения. Это его сила находится в растении. Он там, это его растение.

И духовная сила, присущая всему здесь существующему, сконцентрирована в Шунви – как в одном огромном духе?

Именно так. Татаа говорит: во время сотворения, когда народ уже был создан, с неба полил белый дождь, подул сильный ветер, и появился Шунви, словно внутри какого-то солнца, и из его груди ударила молния. Хотя при вспышке молнии углядеть что-то было трудно, народ мог видеть Шунви в убранстве из перьев с зеленым пером вверху и золотистым пером внизу – так он появился во всем этом вихре энергии. И Татаа говорит, что Шунви не стареет, он всегда таков, каким был сотворен, ибо он и есть эта великая энергия, сконцентрированная в единое целое. Его сила присутствует и здесь, она связана со всем. Если мы спросим, где находится Шунви, то ответ будет: он всегда рядом – в каком-то дереве, растении. Он и сейчас здесь. Это трудно понять, но он во всем, даже в мельчайшей частице. Шунви – это одно из имен, как духовная сила он Найсайурума. Naisai – это сила, а rumã – целительная или разрушительная сила. Поэтому духовная сила одновременно обладает способностью и исцелять, и разрушать. Она находится выше nai, выше неба, поэтому это слово означает «верхняя сила».

Какова роль смерти в вашем мире?

Смерти? Когда человек рождается, первое, в чем он может быть уверен, – это в том, что он умрет. Когда человек рождается, он рождается с двумя энергиями – это как бы добрая и злая энергии, они обеспечивают равновесие. Если будет только добро, человек не разглядит зла; если будет только зло, человек не сможет разглядеть добро. Эти две силы помогают нам развиваться и расти. Но когда мы становимся взрослыми, когда у нас сознание взрослого человека, о том, что человек теперь должен делать, ничего не сказано. Но есть одно важное дело, о котором надо помнить: жизнь подобна переходу, и мы должны думать, что мы в ней сделаем. Каждый человек должен выполнить свое задание на земле. Неважно, имеет ли это огромное значение для человечества, или это что-то совсем простое, но задание есть у всех. И вот те, кто понимает жизнь, выбирают отличный путь, так как, выполняя свое задание, хотят чувствовать себя хорошо. И откровение, вспыхивающее не то во Вселенной, не то в разуме человека, таково, что у каждого человека своя подлинная духовность. И каждый думает: «Это правильно». Или: «Нет, это так». Эта растерянность в своем роде предназначена для того, чтобы мы, люди, не особо много понимали о своей жизни здесь и о смерти, словно бы эта важнейшая сторона жизни была заблокирована и зависима от учения, которое мы осваиваем. Подготовительный путь здесь, на земле, готовит нас к другому миру, который еще придет, ибо с концом этого мира, где мы живем, для нас откроется иной путь, продолжающий пережитое здесь. Мы идем по тому же пути, по которому уже прошли другие духи.

Есть ли у духа некая часть, умирающая на все времена, и другая малая часть, понимающая нечто и продолжающая жить вечно?

Нет, дух не умирает. Ни одна из его частей. В этой жизни, где мы находимся, развивается и дух.

Знаешь, почему я этот вопрос задаю? Один из великих философов Запада, Аристотель, сказал, что бессмертна лишь та часть души, которая что-то поняла. А та часть, которая не понимает, умирает. И я чувствую, что так оно и есть. Если поймем, то часть души, понявшая, что значит любовь, будет бессмертна, а от той части, которая участвует в наших страстях, в нашем желании много есть, зарабатывать деньги, лгать и так далее, останется лишь пепел.

Именно так. Это то же самое. Тело останется здесь, так как оно уже прошло много путей, у него было много работы, оно уже много трудилось, и эта часть человека останется здесь, она уже непригодна. Но та часть человека, которая училась, развивалась, продолжится. Любовь, о которой ты говоришь, – это то, что уведет по пути туда, где находятся другие духи предков, те, кто по нему уже когда-то ушел и там в конце нас ждет. Эта часть человека уйдет к ним и там останется. Здесь остается лишь то, что уже непригодно. Точно так же, как это случилось с первым человеком, который умер; земля примет тело, но дух продолжит путь. Когда дух начинает путь, он начинает с того места, где упало тело. И этот путь будет зависеть от того, сделал ли ты какое-то доброе дело. Если сделал, дорога будет шире. Кто ничего доброго не сделал, тоже пройдет сквозь все процессы, и к концу подойдут все. Преодолевая этот путь, духу придется пережить некое очищение. Переход от того места, откуда дух вышел, до другого места, где расположена большая площадь, будет долгим, и ворот у этой площади нет. Но когда дух оказывается там, его встречает большая caboré, очень большая птица, которая начинает петь. Хотя ворота и не видны, внезапно одни ворота открываются и из них выходят люди из того же племени, к которому принадлежал дух, чтобы посмотреть, кто пришел. И пришелец просит благословения, чтобы его впустили.

Для нас, людей со своим сознанием, своим миром, все это заканчивается смертью или же наш дух продолжается, он бессмертен и обладает своим сознанием? Есть ли у этого духа разум? Как он действует?

У духа нет своего разума. Отсюда, гласит наше учение, есть только один путь. И неважно, где мы находимся, мы все равно окажемся на этом пути и все осознаем. Но там сознание улучшится. Там оно становится больше – гораздо, гораздо больше того сознания, которым мы обладаем здесь и сейчас. Итак, дух идет по этому пути, пока не доходит до той площади, и у него почти то же сознание, что было здесь: например, он сознает, что был женщиной, что у него есть дети, что он влюблен, что у него есть мать, отец, близкие люди, совершенно все, что у духа было в земной жизни, сознание работы, которую он делал. И дух страдает, ибо когда человек умирает, другие люди плачут. Итак, дух все это помнит и в глубокой печали продолжает путь, потому что помнит все, что осталось за спиной. Дух идет по этому пути, словно восходя на большую стену со множеством духов; они заговаривают с ним, но дух ничего не понимает, так как эти другие духи говорят на неведомых ему языках. Дух восходит до середины большой стены и видит, что дальше путь свободен и ведет только вперед, и дух идет по этому пути. Бывает, что в путь отправляются очень неуравновешенные духи, и им будет страшно, все время тревожно, но развитые духи не испытают никакого страха и бодро пойдут вперед. И тогда дух попадет в некое место, где растет исполинское дерево, rarê, то же самое muká, но не совсем то же самое muká из того же корня, оно просто есть в этой истории. Это не обычное дерево, у него только одна ветвь и один корень, тянущийся в ту же сторону, куда тянется ветвь. Эта ветвь пересекает путь, по которому должен идти дух. И как только дух проходит мимо него, он получает благословение силы этого растения: это как подготовка духа к дальнему пути. И тогда дух окажется в таком месте, где звезды низкие, низкие и крупные, а небо широкое, без солнца и луны, – это мир звезд. И дух пойдет еще дальше. Он пойдет до места, где будет caboré, что мы называем пупу. Это большая птица. У одного глаза у нее перо japó, у другого глаза перо arara. Это птица-пророк. Как только некий дух покидает землю, птица об этом узнает. Она сидит на засохшем дереве, такого дерева здесь нет. Каждый раз, когда птица начинает петь, это знак, что приближается некий дух. Когда дух покидает землю и оказывается под ветвью дерева rarê, эта птица запевает: «Пум, пум, пум». В этой песне птица сообщает, к какому народу этот дух принадлежит. Когда пупу поет, духи на другой стороне ее слышат, и духи того племени, откуда этот дух, собираются на площадь его встречать. Духи не могут перейти с площади сюда, они могут только дойти до нее, чтобы встретить пришедшего. С ними приходят еще два духа, не принадлежащие ни к одному народу, они тоже встречают новоприбывшего. Когда новый дух покидает землю, он отправляется в путь грустным, усталым, он чувствует себя очень скверно, ибо не знает, куда направляется. Духи это видят и предлагают ему выпить kaisumu, но он его не принимает, так как тоскует по своему народу на земле. Он очень серьезен и замкнут в себе, не хочет ни смеяться, ни с кем-то разговаривать. Тогда являются два духа-клоуна и пытаются вызвать у нового духа улыбку: только когда новый дух улыбнется, начнутся превращения. Пока он угрюм, это знак, что он еще не способен принять превращения и в нем сохранилась энергия земли. Духи-клоуны всячески кривляются, трогают рот, глаза и даже анус новичка, пока не заставят его улыбнуться. Когда он улыбнулся, он уже преобразился. А преобразившись, он обретает другое сознание и спрашивает о родных – родителях, братьях, жене, детях. Тогда дух его народа берет его с собой и ведет показать родственников. Вот что мы знаем о том, что происходит после смерти. Таково место, куда мы все попадаем.