Рассказ в рассказе

Это место, где лес из метафоры сознания становится самим сознанием

Мое путешествие в Амазонию началось в декабре 2015 года, когда, отбросив страхи и сомнения, я принял приглашение поучаствовать в церемониях амазонцев в Петербурге. Перед тем как пригласить меня, инициатор мероприятия заглянул мне в глаза и задал один вопрос: понимаю ли я, что жизнь моя после этого события уже никогда не будет прежней. Я дал утвердительный ответ, но его взгляд говорил: «Ну что ты можешь понимать?» Однако меня предупредили.

В зимний Петербург приехали два вождя племени кашинава, или хуникуинов, – Чана Икакуру и Нинава Пай да Мата. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина: маленький Чана (ростом примерно метр сорок) вышел на улицу в спортивном костюме Adidas и пыжиковой шапке выкурить свой косячок мапачо и, как дитя, радуется увиденному впервые в жизни снегу. («Чана» на их языке называют невероятно голосистую птичку, способную воспроизводить голос любой птицы, любого зверя и вообще любой природный звук.)

На первых церемониях амазонцев мне открылось поле опыта, позднее позволившее понять, о чем говорит в своих дневниках Карл Густав Юнг, а может, даже и то, о чем пишет Питер Кингсли. Двигаясь дальше, можно почувствовать, как управляемые «дочерьми Солнца» кобылицы могли довезти Парменида туда, «куда только простирается мысль» и «где вход в ворота стерегут Закон и Истина».

Позже, в начале 2018 года, я провел несколько месяцев в индийском штате Гоа, куда моя добрая знакомая ежегодно привозит духовных вождей амазонских племен, давая им возможность подзаработать, чего в их дождевых лесах никак не сделать. Так как штат Гоа до 1961 года был колонией Португалии, кое-где там все еще в ходу португальский язык, что несколько облегчает общение индейцам из Бразилии, владеющим – наряду со своим наречием – еще и государственным языком своей страны. За месяц я очень сблизился и сдружился с людьми племени яванава («кабана»), и когда они пригласили меня к себе в гости в Амазонию, я уже через месяц отправился в путь, взяв с собой довольно большую группу детей. Одна из наших юных попутчиц, Эниа, чьей рисунок представлен в этом номере журнала, после возвращения уже не сомневалась в своем будущем и стала изучать биологию.

Племя яванава живет на самом западе Бразилии, в штате Акри, в пяти часах лета от столицы страны Бразилиа, в верховьях реки Риу-Грегориу бассейна Амазонки. За перелетом, который занял несколько суток, последовала утомительная поездка на машине, а последний отрезок пути пришлось преодолеть на утлой пироге со специальным мотором: когда нужно преодолеть мель, его вытаскивают из воды, люди при этом тоже высаживаются из лодки. Мы плыли уже часа четыре, когда начались территории яванава и вдоль реки стали появляться селения, где, по словам вождя племени Нишиваки Бираци, живут около тысячи человек. По языку и традициям к ним ближе всего племя шипибо, но их территория находится уже в Перу. По прямой через лес эти племена разделяют ничтожные 80 километров, но из-за отсутствия водных путей сообщения добраться до шипибо практически невозможно.

Как говорит сам Нишивака, яванава на этих землях жили еще до империи инков (XIII–XVI вв.). Инки подчинили себе ближайшие амазонские племена, а когда их империю сокрушили испанцы, избавленные от ига индейцы вновь разбрелись по своим непролазным дождевым лесам. Несколько последующих столетий яванава воевали с племенем ушунава, желавшим жить на той же территории. Яванава победили, и теперь племени ушунава больше нет. Об их былом существовании напоминают лишь трофеи той войны – копья, пики, луки и стрелы, сохраняемые старейшинами племени. На рубеже XIX и XX веков британские инвесторы пытались превратить большую часть дождевых лесов в плантации гевеи. Вторая волна каучуковой лихорадки прокатилась по Амазонке в годы Второй мировой войны, когда Япония оккупировала каучуконосные территории Юго-Восточной Азии.

В промежутках «контакта» (так яванава называют отношения с белыми людьми) не было, пока в 80-е годы прошлого века дед Нишиваки не решил, что яванава все же должны рискнуть и воспользоваться благами западной цивилизации. В дождевом лесу снова появились христианские миссионеры и бизнесмены, видевшие в коренных жителях исключительно дешевую рабочую силу, а в их земле – источник наживы. Именно под руководством Нишиваки яванава пришли на занятые белыми людьми территории и заявили, что живыми не уйдут, пока вандализм в отношении природы и индейцев не прекратится; белым пришлось ретироваться на менее защищенные территории дождевых лесов.

За последние годы яванава стали одним из самых продвинутых и богатых племен Амазонки. У них есть моторные лодки (без которых путь, проделанный нами за день, занимает неделю), в деревнях есть артезианские скважины (речная вода непригодна для питья), туалеты в западном стиле, электричество – частично от солнечных батарей, частично от дизельного генератора, запускаемого на четыре часа в сутки. Это требует денег, и яванава отправляются на заработки в разные концы света, знакомя мир со своими традициями и совершая церемонии исцеления.

Сам Нишивака и его жена Путания путешествуют неохотно, поскольку в деревнях Nova Esperanza (Новый Завет) и Aldeia Sagrada (Святое Селение), которые находятся под их началом, живут около трехсот человек и забот более чем достаточно. Касательно того, следует ли нести в мир традиции амазонцев, среди самих амазонцев идут жаркие споры, не все это поддерживают, но Нишиваке с его авторитетом пока удается убедить несогласных. Пару раз в год племя принимает небольшие группы европейцев на 7–10-дневные «ретриты», в ходе которых исполняются традиционные ритуалы уни, проводится очищение белой глиной, готовится hapé (rapé; rumi), совершаются банные церемонии: все это обычно происходит возле могучего дерева капок. Мне посчастливилось побывать у 1700-летнего дерева капок – того самого, которое Джеймс Кэмерон использовал в качестве прототипа в фильме «Аватар» (Нишивака был его консультантом).

К яванава мы прибыли уже поздней ночью, так как поездка затянулась: шел сильный дождь, фонарей не хватало, и детям пришлось освещать путь фонариками телефонов. Встревоженные хозяева выслали нам навстречу лодки. Мы привезли подарки – латвийский хлеб и мед, карандаши, кисточки, бумагу и краски для детей, фонари, плащи и другие вещи. Нишивака поблагодарил: «Мы вам не можем подарить ничего подобного, но и у нас есть что вам дать. Оно очень маленькое, но очень, очень чистое».

В мой последний приезд к яванава ко мне подошел Мацини, брат Путании, жены Нишиваки, староста деревни Мутум и паже, или целитель: он хотел мне что-то сказать.

В ходе беседы я понял, что могу записать нечто вроде интервью. Надо отметить, что манера общения яванава отличается от привычной нам: они никогда не перебивают, и их беседы больше похожи на долгие монологи. Приходится считаться и с тем, что никогда не получишь конкретные ответы на конкретные вопросы. Разговор проходил в деревне Aldeia Sagrada, в хижине, которую яванава построили специально для меня. Вокруг заливались птицы, орали ядовитые и целительные лягушки kapú, тихо шипели змеи.

Айнар Гулбис

Выражаю благодарность Уне Карклине, без чьей помощи и любви этого текста бы не было.

Мы, яванава, – смешение разных народов. Среди них рунунава (народ Змеи), эскунава (народ Japó), шаванава (народ Попугая), каманава (народ Ягуара), сайнава (народ Песни) и ушунава (народ Белой цапли). Мой дед – сын ушунава, а его мать была яванава. Случилось так, что между этими двумя народами вспыхнула война, победители приводили домой пленных, чтобы они работали на них. В одном из этих боев был захвачен мальчик ушунава. К нему относились не как к своему, а как к рабу. Однако ушунава вырос в этом племени и понемногу влюбился в мою прабабушку, но она уже была замужем. И от этой любви родился мой дед. После этого «смешения» открылся путь и для других народов – рунунава, шаванава, эскунава, сайнава, каманава, ушунава. После этого смешения народов те, кто приходил извне, несли с собой свою традиционную музыку. Хотя эта музыка по большей части уходит корнями в другие племена, для нас она едина, словно мы из одного племени, ибо все мы принадлежим к одному языковому стволу – пано, и в нашей истории у нас у всех одно происхождение (сотворение). Все эти народы родились в этом одном творении.

Место, где живет племя, связано с тем животным, с которым каждый народ себя ассоциирует. Поэтому сотворение народов тесно связано с тем местом, где этим животным хорошо. Например, народ яванава живет именно здесь, потому что их животное – yawa, кабан – выбирает густые леса, где хорошо себя чувствует. Но есть и другие народы, шапунава, которым лес не нравится и которые живут в больших землянках у больших рек. Но все народы связаны с одним и тем же сотворением. Народ кулину, например, живет у большой реки Журуа, где многое не так, как здесь; они связаны с энергией силы змеи боа.

Мой дед ушунава, бабушка каманава, из того же племени кушту, что и мой отец. Со стороны матери я попугай, шаванава, а по линии деда по матери – рунунава. К этому еще добавляется яванава.

У каждого народа своя история. Еще в момент сотворения Шунви наделил каждый народ своим естеством. Народ таков, каков он есть, и не потому что ему так хотелось, а потому что таким он пришел в этот мир. Не совсем сразу со своей культурой, но со своими верованиями, со своими растениями, своими лекарствами, но этот народ ничем не отличается от других, все одинаковы: народы могут пользоваться разными словами, например, rapé и rumuh, для обозначения одного и того же.