И где ты больше хочешь быть, там ты и есть

В посвященном тебе каталоге Элита Ансоне пишет: «В 50-е годы XX века в Америке проводились эксперименты по зондированию глубинного подсознания – в отличие от вялой психотерапии, это оказалось быстрым и эффективным. О хорошей рекомендации для химически синтезированного диэтиламида лизергиновой кислоты, или ЛСД, в 1956 году позаботилась швейцарская фармкомпания Sandoz, на первом международном симпозиуме порекомендовавшая его в терапевтических целях “для освобождения вытесненного из сознания и достижения психической релаксации”. В Латвии эта терапия стала набирать обороты в 80-е годы XX века. Фишерс пустился в эти приключения, и многолетние эксперименты с психоактивными веществами позволили ему на личном опыте убедиться, что “иной мир” действительно существует». У «психоактивных веществ» стоит сноска 6, в которой мы читаем: «Amanita muscaria, Salvia divinorum, псилоцибин, псилоцин, мескалин, кокаин, кетамин, LSD, MDMA, MDEA, PCP, THC, Ipomoea, Ayahuasca и др.». (Оба смеются.)

Может быть, начнем с того, чему научил тебя красный мухомор, он же Amanita muscaria?

У меня было только два опыта, и оба довольно неудачные, поскольку просто было жутко плохо, физически. (Оба смеются.) То же самое могу сказать про пейот и кактус Сан-Педро.

А чему тебя научил шалфей наркотический (Salvia divinorum)?

Он мне показал, что все это… Что личность и я – это иллюзия. Что она может раствориться и сложиться обратно. А может и не сложиться, наверное.

Но у тебя и растворялась, и складывалась?

И растворялась, и складывалась обратно. Может быть, что обратно толком и не сложилась. Изнутри это понять трудно.

Хорошо. Псилоцибин и псилоцин стоят особняком. Для тебя это две разные истории?

Вот не могу сказать… Но у меня был изумительный контакт с духом мексиканских грибов. В Мексике они растут на коровьем навозе, в тропиках и выглядят как старые сыроежки, только не белые, а совершенно серые. Но те, с которыми у меня был опыт, вырастил Нуклеарий, знаменитый русский психонавт 90-х годов. С ними я оказался в некоем пространстве, не в этой реальности. Оно было словно написано Гигером, очень scary, жуткое до ужаса. Это было так ужасно, что было ясно, что путей только два: либо бояться и тронуться умом, либо отдаться. Я к счастью выбрал второе, и тогда появился этот грибной дух; он заполонил все пространство, все было в этих щупальцах Гигера. Я с ним старался держаться со всем почтением, здоровался и все такое. И в этот момент я понял, что реальность, которую мы видим, никакая не конечная остановка или точка отсчета. И когда меня отпустило, а случилось это ночью в лесу, небо было до такой степени забито всякими разными летающими объектами, что смотреть было тошно…

Понятные объекты или…

Нет, ну как НЛО. Всякие звездообразные световые объекты летали вверхвниз. Но у меня было столь мощное впечатление от контакта с этим духом, что я в апатии от этих объектов отвернулся.

Этот грибной дух был намного больше тебя?

О да, он заполнял все пространство.

Он понимал, что ты ему говоришь, или?..

Коммуникация была невербальной, ее толком и описать-то невозможно. Ну это могло быть этакое взаимное приветствие, что-то еще об этом сказать будет трудно.

Ладно, с псилоцибином разобрались… А мескалин тебе что-нибудь открыл?

Мм… Мескалин мне открыл, что не надо отправляться в путешествие, если нет конкретной цели и задачи. Иначе это будет очень мрачное путешествие. (Смеется.)

И ты забрел туда без конкретной цели?

Да, мне просто выдалась прекрасная возможность: там эти кактусы росли, и все совпало так, что это надо сделать. Оказалось, не надо было.

Это был неприятный, неуютный, вредный опыт? Или почему не надо было?

Был супердискомфорт, просто неописуемый, и это тянулось всю ночь. Ну вот не надо было, неуважительно это как-то, мне кажется.

Хорошо. Тогда такой, скорее смешной вопрос: а кокаин тебя чему-нибудь научил?

(Молчит.) Тому, что нельзя останавливаться.

(Оба смеются.)

Хорошо. А кетамин?

В кетамине есть нечто очень животное. Нет, он меня ничему не научил. Тупая трата времени. (Смеется.)

Как его получают, из таблеток от кашля?

Ты знаешь, мне кажется, его получают из конского возбудителя. Хотя я не уверен.

Ну, а с ЛСД тебе что открылось?

Примерно то же, что с DMT, – что эта личность растворяется. И есть та часть, где полный космос, его нельзя описать, и сказать о нем ничего нельзя. Но я очень четко видел, как эта личность из частей складывается обратно. Я про этот вопрос эго много думал, и вот ЛСД мне наглядно продемонстрировал, что его не существует, что это умственная конструкция.

Ладно. А PCP тебя чему-то научил?

PCP меня научил тому, что время нелинейно. У меня был такой опыт, когда в рамках одного события мне удалось побывать в разных временах… Неправильно сказал. Одним словом, есть некое событие, в котором я участвую и могу перемещаться в разные временные точки.

Хорошо, а THC – это активное вещество из…

Марихуаны.

Да. И что оно тебе дало?

Пожалуй, некий углубленный контакт с природой. Или, точнее, с местом. Это как якорь. Ты где-то оказываешься, хорошенько покурив, заземляешься и смыкаешься с этой местной системой.

Скажи, а что-то вроде духа места тебе когда-нибудь являлось? Ведь в связи с твоими картинами упоминаются некие духи гор…

Да-да-да. В так называемых местах силы у меня иногда бывает ощущение, что без состояния измененного сознания ты словно в бурю на палубе: такое чувство, что колышется все. Может быть, присутствие этого духа… Да, у меня было нечто близкое к опыту смерти в Мексике, в Нижней Калифорнии, где я едва не умер от перегрева. У меня была черная машина без кондиционера, и она застряла в высохшей речушке очень далеко от населенных мест. Мне повезло, что мимо случайно проезжали какие-то люди, и они мне помогли. На обратном пути я понял, что полдороги бы до людного места не проехал. У меня даже вода была с собой, но при пятидесятиградусной жаре толку от нее никакого. Тогда в Мексике я попал в район вулканов и решил там наверху задержаться подольше. И там, практикуя цигун, я вдруг обнаружил, что начинаю слышать энергию.

Слышать энергию?

Слышать. Как шорох в ушах. Сначала я подумал, что подскочило кровяное давление, сходил провериться – нет. И с той поры я ее слышу. Я думаю, что это, скорее всего, влияние какого-то вулкана.

Ладно. У нас еще осталась ипомея.

Да. Это вьющееся растение, его семена можно купить в магазинах для садоводов. Наверное, не все его сорта активны, но уже по названиям можно примерно это определить… Heavenly Blue, или Flying Saucers, или…

(Смеется.)

Tricolor тоже считался хорошим. Да, ипомея устроила мне одно из визуально красивейших путешествий. Я оказался на пламенеющей планете, где по воздуху перемещались пылающие существа. Левитировали – невысоко так. И с ними можно было общаться, но общение было примерно таким, как, скажем, с собакой. Можно было играть. (Оба смеются.) И в то же время в любой момент можно было вернуться в реальность. Это зависит от того, на чем ты концентрируешься, но чувство очень уверенное, потому что параллельно ты слышишь все, что происходит вокруг. И где ты больше хочешь быть, там ты и есть.

(Смеется.) Но сам ты не пылающий в этой пламенеющей среде?

Нет. Ты сам не знаешь, какой ты там.

А что тебе дала аяуаска?

Пожалуй, красивейший визуальный опыт, какой у меня был. Я специально попросил этот дух аяуаски показать мне все, что он может показать. И он так показал, что под конец столько всего накопилось – казалось, мозг взорвется, и я взмолился: мол, довольно уже. Довольно так довольно, но под конец и сам дух мне явился, но совсем не похожий на картинки, которые можно найти в интернете об этих трипах. Была жутко конкретная эстетика: нечто вроде стилизации под народное искусство индейцев Южной Америки. Черные линии и такие красивые краски, каких в реальности не бывает. Даже близко ничего такого не видел. И яркие тоже. Вдобавок это был 3D-фрактал, все время преображавшийся, кружившийся, вращавшийся и… Этого было так много и так красиво, что больше и быть не может. Ну часа два я, может быть, это выдержал. Или час. Нет, не могу это время толком осознать.

А как выглядел дух?

Дух был темным и таким… У него не было… В отличие от того грибного духа, который не был симметричным, в этом, можно сказать, была симметрия, но у него не было лица, только какие-то спиральные наросты. Он был довольно плоским.

В большинстве культур эти вещества применяются либо в какой-то ритуализованной атмосфере, либо для разрешения серьезных ситуаций: в связи с жизнью и смертью, безумием, болезнью и так далее. Но все же они охраняются, чтобы ими не пользовались вне этих контекстов. Как ты думаешь, что происходит, когда человеку эти вещества вдруг становятся доступны как товары в супермаркете – бери и пользуйся? Что происходит с сознанием?

Я думаю, у психотерапевтов растут гонорары.

Просто сознание дестабилизируется…

Ну да. Особенно если нет предшествующего психоделического опыта. Тогда… возможны и печальные последствия.

Я много о тебе читал и с тобой беседовал, но ты никогда не говорил, какое влияние на твое мышление оказало самоубийство матери.

А вот это уже в чем-то терапевтический вопрос… Сейчас попытаюсь как-то собраться. Огромное влияние, разумеется, оказало и оказывает до сих пор. Мне всегда казалось, что я ее понимаю… Не поддерживаю, но, кажется, могу понять, что человек в таком состоянии, когда иного выхода попросту нет. Но я точно не могу сказать, какое это оказало влияние. Это сформировало мою личность – всю, со всей определенностью. Да, и еще влияние такое, что сам я этого не сделаю, потому что знаю, какое впечатление это производит на детей.

Мне кажется, ты не случайно ввел понятие «экстремального эзотеризма». Скажи, откуда этот твой экстремизм?

Наверное, отчасти из 49-й средней школы, из той уравниловки, что там культивировалась, а отчасти из прочитанной в детстве литературы, пробуждавшей тягу к приключениям. Ну и отчасти там, может быть, и какая-то программа самоуничтожения подключена. Когда не кажется ненормально важным всегда только выживать, этот опыт кажется важнее.

Я вспоминаю документальный фильм о парне, который на протяжении двадцати лет ищет в Атлантическом океане гигантских спрутов – тех самых, которые в моряцких побасенках топят корабли. И Эррол Моррис его спрашивает: «Вот ты спускаешься в пучину и видишь его. Ясно, что это последнее, что ты видишь».

Хлоп!

Да. И этот парень говорит: «Да, я хотел бы увидеть. Даже если это последнее, что я увижу». А ты что хотел бы увидеть?

Пожалуй, было бы неплохо увидеть инопланетян. Как бы это ни было банально, но да. Не тарелку издали – это уже было, а вот так, конкретно. С Создателем, конечно, хотелось бы повидаться. Но там выходит такое противоречие, что мне кажется, он не личность или что-то вроде – мне он скорее представляется программой.

Но программу кто-то написал. Тогда за Создателем стоял пишущий.

Вот опять у тебя какой-то философский каламбур выходит. (Оба смеются.) Да, кто-то ее написал. Но если, например, мы примем, что эта реальность есть симуляция…

Ладно, примем.

А еще примем, что теперь мы строим искусственную реальность и все больше в ней живем, то к чему это ведет? К переселению в виртуальную реальность, которую можно контролировать. А вот понять в этой реальности ничего нельзя, особенно если ты восемнадцать часов сидишь перед экраном. Но там – там ты все можешь контролировать. Так что не исключено, что и эта наша реальность также сконструирована какое-то время назад. (Смеется.) По тем же причинам. Мне нравится мысль, что это симуляция, где мы чему-то учимся, чтобы, чтобы, чтобы… чтобы делать что-то поважнее. Как пилотов обучают на симуляторах, а потом они летают по-настоящему.

Но ты же сказал, что одно из веществ тебе открыло существование иной реальности – неужели это тоже симуляция?

Скорее всего, да.

Но ведь симуляция – это просто воспроизведение.

Но может же быть и так, что мы здесь выполняем негативные программы, чтобы в той реальности мы уже были, так сказать, на соответствующем уровне. Попросту говоря, избавляемся от дерьма.

А-а-а, и поэтому, возможно, столько насилия и всякого…

Да, мы все это отработаем, и там нам уже не придется засорять пространство.

Эфир.

Эфир, да. (Оба смеются.)

Да, но что ты знаешь о той иной реальности, которая тебе кажется реальнее этой?

Я думаю, что в ней совершенно точно материальность уже не стабильная, а текучая. Я это пережил.

Но эта подлинность… В шестой медитации Декарт¹ еще раз вернулся к вопросу, почему это не сон, почему бы тому, что ты видишь, не быть сном. И он приходит к нетривиальному, на мой взгляд, ответу: будь это сон, мы не знали бы, ни откуда видимые образы приходят, ни куда они уходят. Мы не знали бы предысторию видимых образов, мы не знали бы их цели.

Как будто мы знаем…

Декарт говорит, что о себе, о своей собаке или еще о чем-то таком он все же знает, откуда они приходят, то есть не во сне они ему являются. Слабый аргумент, да?

Меня не убеждает. Ему только кажется, что он знает. Ни хрена он не знает.

Но почему тебе кажется, что там эта материальность текучая? Может быть, и здесь все довольно текуче? Может быть, есть только одно, а именно «здесь»?

Скорее, это два состояния одной структуры. Примитивнее всего теория проекций, когда вот тебе цилиндр: с одной стороны он выглядит как прямоугольник, а вот так – как круг. И так оно и есть, просто на один уровень ниже.

И отношения между тем, что ты можешь пережить благодаря психоактивным веществам…

Да, это реальность и здесь, где это цилиндр и круг, и там, если перенести на плоскость с двумя измерениями, – это тоже реальность, вовсе не хуже, только попроще – на одно измерение.

Ладно, оставим измерения, перейдем к инопланетянам, с которыми ты хочешь встретиться. Зачем тебе это? Чего ты от них хочешь?

Во-первых, отпадет теория, что то, что мы видим, мы создаем просто тем, что смотрим.

(Смеется.) Ладно.

Уже этого было бы довольно. Было бы за что зацепиться.

(Смеется.) Потому что не известно, как они выглядят.

Не известно. Но если серьезно, если и есть какие-то инопланетяне, то я на их месте точно не стал бы контактировать с людьми. Потому что это то же самое, что пытаться контактировать с агрессивными хищными зверями. С какой-то крайне низкой энергией – и зачем это делать? Понаблюдать, конечно, можно, но о чем с такими вообще говорить?

Означает ли это, что люди за пять или тридцать тысяч лет в своем нынешнем виде ничего особо и не поняли?

Нет.

Но как же быть с теми же Ведами…

Видишь ли, Веды… Да, там что-то понято, но потом происходит дегенерация, basically.

А-а-а, стало быть, мы движемся к концу?

Это же очевидно. Ну да. И я еще один термин придумал.

Поделись.

Постмодерная апокалиптология.

Погоди, не постапокалиптический модернизм, а постмодерная апокалиптология?

(Смеется.) Это то, что я сейчас практикую.

Хорошо. (Оба смеются.) Ладно. А кроме того, что все становится хреновее и мы близимся к концу, есть там еще какие-то элементы?

Есть надежда. Если время нелинейно, мы просто все время находимся в состоянии приближающегося апокалипсиса. И мы в этом состоянии пребываем, чтобы учиться, как там себя вести. Хотя отсюда, из этой реальности довольно трудно понять это нелинейное время.

Скажи мне, хотел бы ты служить системе, создать свою или быть помехой какой-то существующей?

Верным, пожалуй, был бы второй ответ, потому что мой идеал в искусстве – самодостаточное отражение реальности. Убедительное. Есть работы, в которых отражается то, что ты видишь и различаешь, – ты всему этому веришь, хотя там нет ничего реального, связанного с этой реальностью. Но это так самодостаточно, что я этому верю. Такой мне представляется хорошо созданная реальность и, соответственно, идеальное произведение искусства.

Но интересно, я тебя спрашиваю про систему, а ты мне отвечаешь про реальность…

Значит, я хотел бы создать систему, одновременно являющуюся реальностью, да.

Это может натолкнуть на мысль, что сама реальность в твоем восприятии системна, некое единое целое.

Разумеется, это как программа…

Как программа, которую никто не писал.

И снова нам это неведомо.

Но было бы интересно, если бы эта программа могла создаваться постепенно – а вдруг она не дописана до конца и пишется вместе с созданием.

У нас нет никаких доказательств, что искусственный интеллект вдруг в один момент не начнет сам творить все то, что мы сейчас делаем. И тогда это будет… программа, сама порождающая следующую программу.

У меня была такая теория года четыре назад, что западную цивилизацию создали семь духов и одна рука.

Очень интересно, расскажи.

Из семи духов однозначно наиболее известен придуманный в конце XVIII века дух народа… Затем дух времени, дух места, еще что-то… Для Гегеля, разумеется, лучше всего мировой дух. Мировому духу нравится, что история движется вперед по пути больших конфликтов. Поэтому ничто так не радует мировой дух, как большие войны.

Может быть, это объясняет, почему они происходят.

В большой мере да. Одним словом, семь духов и еще одна рука.

Рука?

Да, рука, придуманная в конце XVIII века: невидимая рука рынка. Представь себе семейку Аддамс, где есть рука… (Оба смеются.) Скажи, вот эта невидимая рука, рука рынка, она тебе когда-нибудь помогла в твоем творчестве, в реализации твоей программы? Я тебя спрашиваю, потому что в свое время был такой расхожий миф, что ты унаследовал миллион, поехал в Южную Америку и все потратил.

Вынужден тебя огорчить: увы, этот миф не соответствует реальности.

Очень жаль.

Да, а миф красивый, мне очень нравится.

(Смеется.) Но если мы допускаем, что люди творческие так или иначе эту божественную программу выполняют, то какое место во всем этом занимают деньги?

(Долго молчит.) Довольно большое. Есть же примеры, когда в полной нищете эти творцы быстро, так сказать, сдуваются.

Ни хрена. Вот ты не раз упоминал Павла Филонова.

Да.

Он в условиях экстремальной нищеты продолжал творить долгие годы.

Знаешь, мне эгоистично хотелось бы объявить, что деньги жутко важны. Мое эго слишком активно, чтобы позволить мне сказать, что нет.

Стало быть, деньги нужны, чтобы творить. Или же – творить надо, чтобы были деньги?

Деньги нужны, чтобы реализоваться. Если человек не реализуется, он несчастен. Тогда и деньги не помогут.

Cкажи, а твои работы можно рассматривать как некие документы, записи? Документальные свидетельства?²

Я очень надеюсь. И потому-то я и делал граниты – чтобы сохранились подольше. Пятьдесят тысяч лет или больше, и тогда…

В этих гранитных плитах, как и в твоих дощечках, есть аспект, меня одновременно смущающий и привлекающий, – их в буквальном смысле документальная стилистика: я просто свидетельствую, что дела обстоят так. Эти депрессивные, стерилизованные русалочки и рептилоиды, которые их утешают…

Лечат. Если ты заметил, они еще и прикованы к кроваткам.

Да. И больше всего меня поражают рыбки в руках у рептилоидов: видимо, чтобы кормить…

Кормят, кормят, как же.

Чтобы кормить русалочек. (Оба смеются.) Но эта документальность, например, исчезает в рисунке, где насрано в оркестровую яму Метрополитен-опера. Почему так?

Чтобы сломить.

Сломить что?

Творческий дух. Ведь там дирижер не выдержал и повесился. Это чтобы сломить дух.

Неужели инопланетяне так враждебно настроены к людям?

Ну если они не выполняют распоряжения, вряд ли стоит ждать особой любви. Но в этом случае, похоже, серые там работают по распоряжению рептилоидов.

Что за серые?

Серые инопланетяне. Так называемые greys. Ну те самые, классические. Большие головы, миндалевидные глаза, длинные руки, маленький рост. И они работают по заказу рептилоидов, скорее всего. Работа сдельная: сломить музыкантов.

Но ведь люди даже не подозревают, что есть такие распоряжения. Мне, например, до…

Счастливый человек, слушай! (Хлопает в ладоши.)

Пока я не встретился с этими твоими документальными доказательствами в форме резьбы по дереву, я даже не подозревал, что могут быть какие-то распоряжения. Но как эти распоряжения поступают? Что они вообще от нас хотят? Как это узнать?

Проявить агрессию. И чтобы все принесли золото. Одним словом, им очень нравится доминировать, насколько я изучил и насколько мне открылось в ченнелинге.

Стало быть, они просто спускают пар и сливают свое дерьмо…

Вот именно! (Смеется.)

Чтобы они в своем мире могли жить?

Чтобы своих поменьше приходилось гасить, я думаю.

А скажи, в той Антарктиде, они там…

Обучают снежного человека работать на урановых рудниках. Там все взято из символики «Аненербе»³. Тайное братство Третьего рейха, изучавшее тайные братства.

А эти люди из «Аненербе» в чем-то признаются?

Ну как, они в Антарктиде с серыми сотрудничают.

А-а-а, у них это совместный проект?

Да, видишь, они выменивают живой материал на технологии. Серым нужны стволовые клетки… Живой материал, над которым доминировать.

Но ведь эти греи, они же обслуживающий персонал? Вроде надсмотрщиков?

Ну да. По теории заговора все серые являются клонами с довольно печальной судьбой, ибо их раса поражена эпидемией старения. А вот на Земле очень редкие люди страдают такой болезнью.

Как быстро они стареют?

Рождаются и тут же стареют. И потому делают с землянами эти гибриды, у которых этого штамма уже не будет.

А-а-а, и тогда те смогут жить дольше и…

Да, и поэтому им нужны эти стволовые клетки. Поэтому они, скажем, калечат коров, чтобы добыть стволовые клетки. Похищают женщин и мужчин и производят с ними всякие манипуляции сексуального характера на своих космических кораблях – об этом много свидетельств.

И это означает, что они не только обслуживают интересы рептилоидов – им нужно еще, так сказать, продолжать свою расу.

Вообще-то, это моя интерпретация, что они как-то сотрудничают с рептилоидами.

В твоих работах меня смущает все это насилие греев над людьми. Взять, например, женщину, привязанную к пальме.

Тоже гибрид хотят создать.

Но зачем же унижать, когда надо только осеменить?

Ну заодно могут и унизить.

Скажи, а как эти рептилоиды увязываются с падшими ангелами?

Да, в общем-то, никак. Это две разные реальности, ибо падшие ангелы уже находятся где-то в кругах ада.

Ладно. А йети, снежные люди, они в той же реальности?

Да.

Погоди, а из скольких же реальностей у тебя есть такие документальные записи?

Да я их не считал.

Но ведь получается, что одна есть, где падшие ангелы, где греи…

Греи и рептилоиды, это наша, скажем так.

Ясно. Греев, рептилоидов и людей. (Смеется.)

Так, что у меня еще там? Еще падшие ангелы. Вот, пожалуй, и все.

Итак, выходит всего две?

Да, выходит так.

Но скажи, та информация, что приходит тебе по ченнелингу, как-то связана с вопросами, которые ты задаешь?

Однозначно да.

И какие же вопросы ты задавал?

Главный вопрос у меня такой: на кой хуй насилие? Я ведь и в самом деле не понимаю.

Если бы тебе позволила физическая и психическая подготовка, хотел бы ты слетать на Марс или на Луну?

Зависит от продвинутости тамошней среды. Если надо есть из трубочки и… не знаю, пить собственные ссаки, то точно нет.

Стало быть, на Марс ты не хочешь?

Нет, там жуткий low-tech, кончай, представь, как там будет вонять – как в ментовской раздевалке какой-то.

(Смеется.) А на Луну…

Вот от экскурсии на Луну не отказался бы. Навалял бы там пейзажик-другой.