Вода мысли, вино речи

Одно из платонических предубеждений, которое до сих пор мне никогда не мешало, состоит в том, что до пятидесяти быть философом невозможно. В истории философии, правда, известны философы и моложе, но эти исключения никогда не могли заставить меня усомниться в этом сравнительно надежном критерии при поиске философов по всему миру.

Руководитель Центра исследования сознания Австралийского национального университета профессор Дэвид Джон Чалмерс (род. 1966) написал свою первую амбициозную работу «Сознающий разум. В поисках фундаментальной теории» (The Conscious Mind. In Search of a Fundamental Theory. Oxford University Press, 1996) в возрасте неполных тридцати лет. Это была одна из самых внятных попыток внести какую-то ясность в совокупность основных положений, которыми руководствуются адепты англосаксонской философской традиции, называемой «философией сознания» (philosophy of mind). Одновременно эта работа обращается против ортодоксального материализма этой дисциплины и вообще против моды нашей эпохи редуцировать всю реальность, включая сознание, к конфигурации материи.

Из смешного: в прошлом году на конференции «Приближаясь к науке о сознании» в Тусоне Чалмерс выступил с докладом «Оккупируй сознание» – только одному проценту от всех существ во вселенной присуще сознание и т.д. – и исполнил свою песню «Зомби-блюз». Большинство работ Чалмерса доступно на его богатом по содержанию сайте consc.net/chalmers.

А. Р.

Вы философ?

Философ ли я?

Да.

Наверное. В той мере, в какой «философ» – это не почетный титул, а описание профессии. Я давно занимаюсь философией, работаю на философском факультете, пишу книги по философии и думаю над традиционными философскими проблемами – например, о проблеме взаимоотношений между разумом и телом или о том, как мы постигаем внешний мир. Если в силу этого меня можно назвать философом, тогда я философ.

Но в соответствии с тем, как вы понимаете этот термин, философом вас назвать можно?

Да. Может, иногда слово «философ» употребляют в смысле чего-то почетного, и тогда быть философом – значит быть великим и мудрым. На это я не претендую и претендовать не могу, но в том смысле, в каком мы с коллегами употребляем этот термин, это просто название профессии, ничем не отличается от плотника. Можно быть хорошим плотником, можно быть плохим плотником. Можно быть хорошим философом, а можно и плохим. Какой я сам философ, сказать не могу, но…

Плотники делают мебель. Что делают философы?

Мы делаем философию. Мы ее придумываем и записываем. Чтобы сделать философию, мы ее пишем, мы о ней говорим, спорим, думаем.

И вы считаете, что «философия» в сказанных вами предложениях – нечто самопонятное?

Нет, не то чтобы. Мы пытаемся думать о философских вопросах и приходить к каким-то заключениям по их поводу путем аргументации – выдвигая тезис и приводя доводы в его пользу. В хорошие дни, которые случаются, наверное, пару раз за всю жизнь, нас посещает некое озарение.

Но вы же понимаете, что, заменив слово «философия» выражением «философские вопросы», вы немногое объяснили непосвященной публике?

В смысле того, что такое философия? Ну да. Я полагаю, что философия – это изучение оснований всего.

О, отлично. Давайте на этом остановимся.

Вы упомянули озарения. У вас они бывали?

Иногда с тобой происходит нечто, что изнутри ощущается как озарение. Бывает слабее, бывает сильнее. Мы все испытываем какие-то мелкие озарения каждый день.

За вашу сравнительно недолгую жизнь с вами случались крупные озарения?

Не мне, наверное, судить о том, насколько они важны или значительны, но мне приходили в голову мысли, которые казались более интересными и потенциально более значительными, чем все прочие.

Назовите самую интересную и потенциально наиболее важную идею из тех, что пришли вам в голову.

Интересная идея… Ну вот, например, интересная идея – то, что разум простирается за пределы головы и что инструменты, которыми мы пользуемся, становятся частью нашего разума. Мы называем это расширенным разумом. Я пользуюсь айфоном, в нем хранятся номера телефонов, и он играет в моей жизни ту же роль, какую раньше играла память. Мне больше не надо держать в голове все эти номера, теперь я помню их на телефоне. И телефон, по сути, становится частью моего разума, я превращаюсь в расширенную систему, включающую в себя не только мой мозг, но и мой телефон. Я пользуюсь гуглом или ношу гугл-очки, которые вскоре распространятся повсеместно, и вся эта технология становится расширением моего разума. Эту идею я впервые выдвинул двадцать лет назад, она казалась очень абстрактной, в пример тогда можно было привести разве что ноутбук. Но сегодня, когда технология проникает в жизнь каждого, эта идея стала куда более интересной, чем казалось сначала.

В каком-то смысле это просто новое описание того, что подразумевается под «разумом».

Ну как… Мне кажется, что если ты даешь новое хорошее описание чего бы то ни было, это может сильно помочь. Хотя… А это правда просто новое описание? Мы называем это расширенным разумом, мы расширяем понятие. Нам это кажется плодотворным – увидеть, как познание и когнитивные процессы преодолевают границы черепа. То есть вопрос в том, дает ли нам что-нибудь это новое описание?

Когда я впервые столкнулся с этим вашим описанием, вы еще пользовались термином вроде «ядра разума» или какимто похожим, и это ядро находилось в мозге. А я никогда не понимал, почему разум должен обязательно находиться в мозге.

А где он, как вам кажется?

Честно? Он вне пространственно-временной реальности.

Но хотя бы о физической основе разума мы можем говорить? О тех физических процессах, которые так или иначе поддерживают существование разума? Мне кажется, мозг более тесно связан с разумом, чем, скажем, большой палец ноги.

Нам действительно так кажется. Но, как мы знаем из истории философии, то, что кажется истиной большинству людей, не всегда ею является. Поэтому давайте начнем с разницы между «есть» и «кажется».

Ха-ха.

Кажется, как вы говорите, разум в меньшей степени связан с большим пальцем ноги, чем с мозгом. Позвольте спросить, почему вам так кажется?

Это не такая уж примитивная кажимость. Аристотель считал, что мозг предназначен для охлаждения крови или что-то в этом роде.

А помните рассуждения Канта о Сведенборге и его вопрос о том, где находится наша душа, когда у нас болит палец на ноге?

Люди обнаружили, что, воздействуя на мозг, можно оказать прямое воздействие на разум, что поражение мозга оборачивается поражением разума, стимуляция мозга стимулирует разум. Как минимум была обнаружена очень тесная корреляция между тем, что происходит в мозге, и тем, что происходит в разуме человека. То есть по меньшей мере на уровне корреляций мы можем сказать, что мозг играет здесь определенную роль.

Представляется ли вам осмысленным разговор о разуме, который нигде не находится?

Не могу сказать, что мне не близка идея о том, что разум больше, чем то, что можно объяснить в физических терминах. Все физическое где-то находится, любая физическая система имеет пространственно-временную привязку. Но мне кажется, что в моем разуме, и в особенности в моем сознании, происходит нечто большее, чем просто взаимодействие нейронов головного мозга. Можно спросить, где в данный момент находится опыт моего сознания, где расположено то, как я чувствую и воспринимаю свою руку? Рука вот она, но где то, как я чувствую и переживаю ее? В головном мозге есть какие-то нейроны, коррелирующие с моим опытом, но эти нейроны не тождественны моему опыту. Так где же мой опыт? Не там и не здесь. Конечно, можно… Может, вы и правы и события разума имеют исключительно деривативную локацию за счет того, что они коррелируют с физическими событиями, имеющими конкретное местоположение.