Холин на колонну похож

Холин на колонну похож.

Сапгир нет. Сапгир похож на вдохновенного кота.

Впервые их увидел в феврале 1964 года на дне рождения Ирины Васич, редакторши из издательства «Детский мир».

Сапгира рассмотреть не успел – рано исчез. Холин не ушел и читал стихи. Мне показалось тогда, с сознанием собственной гениальности.

Чушь. Никакого такого сознания у Холина нет. Он просто гениален. Во всем.

Однажды его обокрали. Украли иконы, дорогие оклады, деньги, что-то из аппаратуры. Холин скупал все это многие годы «на старость». Спрашиваю:

– Ты звонил в милицию?

– Конечно нет.

– А что же ты делал?

– Как что, лег спать. Я был так рад, что пришел через пять

минут после воров.

– Почему?

– Если бы я их застал, хрясь мне по башке, и нет меня.

Холин отвез нас с Ирой к Евгению Леонидовичу Кропив­ницкому в Долгопрудное. Ольга Ананьевна еще была жива. Холин ездил туда часто. Возил сумки с едой. Может быть, единственный возил.

Потом мы с ним были там, когда Евгений Леонидович уже остался один. Печальный и одинокий, но поэтического интереса к молоденьким девушкам не потерял.

Однажды собралась какая-то компания. Кажется, у Евы Уманской, красивой холинской любовницы на Таганке. (На постели лежит Игорь Холин – поэт, худой как индус. Рядом Ева без трусов. Шесть часов. Генрих Сапгир)

Пили. Веселились.

Стали разъезжаться по домам около двух часов ночи.

Вышли на Садовое кольцо ловить такси. Никто не хотел везти. Наконец одного уговорили. Было нас человек семь-восемь. Все пьяненькие, веселые. Набились все в одну машину друг на дружку. Только один не влез – отец Киры Сапгир Александр Давидович по прозвищу Зайчик.

– Ничего, ничего, я пешочком дойду.

Такси было уже тронулось, но Холин (единственный) остановил шофера, как-то утрамбовал всю компанию и посадил Александра Давидовича.

А под утро Зайчик умер.

В своей постели, а не где-то под забором. Благодаря Холину.

Где-то после пятидесяти Холин стал готовиться к старости. Например, ходил заниматься боксом.

– Игорь, зачем это тебе?

– Как зачем? Придет старость, должен же я уметь постоять за себя.

Начал скупать и перепродавать все, что попадется, чтобы скопить денег. Иконы, книги, картины, пластинки, антиквариат. Не брезговал и джинсами, и другим барахлом.

– Вот смотри, – говорил он мне во время самого первого приезда в  Прагу, – кепку купил. Она тут у вас 20 крон стоит, а я ее в Москве за 50 рублей продам.

Холин до 14 лет был беспризорным. Отца не знал. Мать отдала его в детский дом, откуда он постоянно сбегал. Шатался по вагонам и вокзалам и, чтобы не подохнуть с голоду, добывал деньги и еду известным способом. В 14 лет его из детдома забрала старшая сестра. Поскольку был постоянно в бегах, в школу не ходил и не окончил ни одного класса.

Читать научился как-то сам.

Стихи стал писать от скуки, в армии, во время бесконечного стояния на сторожевой вышке.

Поскольку начал писать, решил зайти в местную район­ную библиотеку посмотреть, как пишут стихи другие. Библиотекаршей была Ольга Ананьевна Потапова, жена Е. Л. Кропивницкого. Было это в Долгопрудном.

Так все и началось.

Холин не только гениален, но и идеален.

Живет один. Очень скромно. В крошечной, тесно заставленной, пыльноватой квартирке. Не пьет, не курит. К славе и успеху безразличен. Как многие существа высшего порядка, интересуется только деньгами. Но и к ним относится легко. Добр и гостеприимен, но ни в том, ни в другом никогда не перегибает палку. Не потому, что обладает т. н. чувством меры или вкусом, а потому, что высшее существо.

В своем образе жизни он продолжает традицию своего учителя Е. Л. Кропивницкого. Для меня его образ жизни абсолютный и чистый идеал. Так должен был бы жить каждый человек и художник.

Из книги Виктора Пивоварова «Серые тетради». М.: Новое литературное обозрение, 2002