Телевизор без привязанностей

Делать пожертвования, проходить духовное посвящение, изображать восхищение, отрекаться от прежней веры – всего этого мне делать не пришлось. Чтобы стать учеником геше Тинлея, оказалось достаточно интереса к буддистской философии. Он считает философию здоровым способом мышления. По словам учителя, для духовных практик не надо зубрить мантры, медитировать в неудобной позе и вообще расшибать лоб. Чтобы достичь просветления, нужно не усердствовать с хитрыми методиками, а усмирить собственный голос, не вредить другим и желать добра всему живому. Эти советы могли бы показаться чересчур банальными, если бы геше Тинлей не объяснял их на примере фундаментальных буддистских текстов.
Геше Джампа Тинлей, или по паспорту Тинлей Вангчен, родился в Южной Индии в 1962 году. Проведя детство в лагере для беженцев из Тибета, он поступил в Центральный тибетский институт в Варанаси, где получил степень бакалавра философии, санскрита, английского и тибетского языков. Продолжил изучение буддизма под руководством Далай-ламы XIV. После трех лет медитаций в Гималаях сдал экзамен на звание геше в монастыре Сэра, после чего отправился в Россию в качестве духовного представителя Его Святейшества.
Сейчас у него нет постоянной работы и никаких социальных гарантий. Однако почитаемый учитель, кажется, не беспокоится о пенсии – он сосредоточен на более далекой перспективе. Геше Тинлей уже не буддистский монах, а счастливо женатый гражданин России, разъезжающий по стране с лекциями, на которые собираются толпы слушателей. К разочарованию дилетантов, он признается, что не обладает особыми способностями. «Я слишком ленив, чтобы достичь серьезной степени реализации», – говорит он со смехом. Однако как минимум один его развитый талант видно сразу – это способность чувствовать умы и сердца других людей, сколько бы их перед ним ни сидело. Поэтому понятно, почему едва ли не каждый слушатель выходит с его лекций с ощущением того, что получил глубоко личный совет по поводу своих жизненных трудностей.

Игнас Сташкявичюс

Есть ли что-то интересное в сансаре?

Это как посмотреть.

А как по-вашему?

Я не могу сказать, что в сансаре нет ничего интересного. Пусть ум и пребывает в заблуждении, но и в этом слу­чае мы можем сделать что-то хорошее для других. На мой взгляд, это интересно. Ведь люди совершенно сво­бодны, когда делают добро другим без всякой нужды. Мы как малые дети – сами нетвердо стоим на ногах, но все равно пытаемся сделать что-то хорошее другим.

Однако насколько вам это интересно? Или вы думаете: это все херня? Есть известная история о тибетском монахе, который говорил: вступить в сансару – это как вступить в навоз.

Сначала нужно понять, что такое сансара. Это ведь не место. Сансара означает, что наш ум не свободен, он находится в нездоровом состоянии. Вот что такое сансара.

Допустим.

Если мы не выйдем из этого больного состояния, наши страдания продолжатся, потому что страдать – в природе больного разума. Поэтому буддизм говорит, что надо вылечиться от иллюзии как от недуга. Нет другого способа решить эту проблему. Однако даже когда мы страдаем иллюзиями, нам доступны и радости. В этом состоянии есть нечто интересное, нельзя это отрицать.

Если сансара – это состояние больного разума, что же в нем интересного?

Например, вы добиваетесь чего-то или попадаете в хорошую компанию – знакомитесь с духовным учителем. Или просто вам весело – это же интересно. Это бесполезно отрицать.

Но это же бессмысленное состояние?

Довольно бессмысленное, но ведь благодаря ему мы развиваемся. Нель­зя думать, что почти бессмысленное бесполезно. От почти бессмысленного можно перейти к осмысленному. Например, встретить своего духовного учителя. Пусть поводом будет нечто малоосмысленное. Но эта встреча позволит тебе получить знание, а знание приведет к прогрессу. Так ты сможешь освободиться от сансары. Нельзя говорить, что встреча с духовным учителем бессмысленна.

А вы свободны от сансары?

Нет, не свободен.

И что вас в ней держит?

Моя лень.

Лень?!

Ну да.

И в чем коренится лень?

В недостаточном энтузиазме. Я знаю теорию, но мне надо больше себя заставлять… Многие осваивают теорию и охотно следуют ей на практике, хотя это сложно. Моего энтузиазма недостаточно. Его меньше, чем у тех, кто добился существенного прогресса.

А от чего зависит энтузиазм?

Надо иметь сильную веру в свой потенциал. Пестовать ее. Тогда может посетить вдохновение. В этом случае энтузиазм рождается сам собой. Все учителя этим пользуются: заставляют учеников поверить в себя, тогда приходят вдохновение и энтузиазм. Это надо тренировать.

А что мешает вам поверить в свой потенциал?

Я в него верю, но эта вера не присутствует в сознании постоянно. Мне надо все время об этом себе напоминать. Как только я забываю, энтузиазм падает. Это как во время медитации: надо все время напоминать себе о своем потенциале, тогда можно достичь невероятных результатов. Такое знание не в природе разума, об этом надо напоминать. Когда я этого не делаю, мой энтузиазм падает. Надо над этим работать.

А вы кто?

Один из семи миллиардов человек. (Смеется.)

Это мало что о вас говорит.

Мне кажется, это важная часть идентичности, потому что многие не считают себя прежде всего людьми. Они делают акцент на индивидуальном, непостоянном: я русский, я буддист, я христианин, я такой буддист, я этакий христианин. Это порождает разделение и непонимание, из которых происходят все проблемы. Мы должны помнить, что мы люди, и думать о том, что мы можем дать обществу, как внести в него гармонию. Это и есть наша идентичность. Хотя, с буддистской точки зрения, это тоже непостоянная идентичность. Наша подлинная идентичность – разумное существо. Пока мы живы, мы люди; после смерти мы уже не люди, а разумные существа. То есть мы были разумными существами и станем разумными существами. Это и есть наша идентичность. Все станут одним, их ничто не разделяет. Тогда исчезают все предрассудки.

Что у вас как у человека общего с вами как разумным существом?

Дело не в том, что «я человек», «я разумное существо». В прошлой жизни я был разумным существом, но не был человеком. В следующей жизни я могу не стать человеком, у меня будет какое-то другое тело.