Весь – желтый

(Перед обедом в ожидании остальных сотрапезников.)

Далай-лама:Боюсь, что вы в одиночку съедите все. Вся еда исчезнет в этой утробе.

АрнисРитупс: (Молчит.)

Далай-лама:Я над вами просто под­труниваю. (Смеется.)

(Начинается обед.)

Ритупс:Вам нравится вино?

Далай-лама: Нет.Монахи не пьют вино.

Ритупс:Я над вами просто подт­ру­ниваю. (Обасмеются.)

Далай-лама:Один раз, правда, я по­пробовал вино, я должен вам об этом рассказать. В ту пору я был молод, путешествовал и вернулся в Лхасу. В официальном рационеДалай-ламы нет молока, только чай. Но в одном из сосудов я обнаружил молоко. На следующий день мне предстояло при­нять некий ритуал от своего учителя, и для этой цели было приготовленомолоко. Я зашел в ту комнату, смотрю: никого нет, и я это молоко выпил. (Смеется.) В другой раз один из служителей пришел с бутылкой. В бутылке было красное вино для храмовых пожертвований. Я спросил у него: что в бутылке? Потом сунул в нее палец – о, очень сладко, очень вкусно. И я сказал служителю: пожалуйста, принесите одну бутылку мне в комнату. Потом я пошел на молитву. Вернувшись в свою комнату, обнаружил там бу­тылку. Открыл, вы­пил, а там чистая вода. (Смеется.)Бутылка та же, только вместо вина вода.

Ритупс:Но буряты, монголы и кал­мыки свободно пьют водку. Буддийские мо­нахи в Бурятии пьют водку.

Далай-лама:В том регионе у многих монахов и жена есть, и водка. По­этому нам для этих монахов нужно искать другое, новое слово: кто он – монахили женатый монах? (Сме­ется.) В действительности мо­нахамэто запрещено. Целибат. Как и у христианских монахов. (Молчит.) Ка­кое может быть вино? (Смеется.)

Ритупс:Философы не могут жить без вина. Вино необходимо. Вы монах, у вас такой необходимости нет. У меня есть. (Смеется.)

Далай-лама:Пусть философлучше пьет крепкий алкоголь, чтобы мозг туманился, тогда его будет гораздо легче одолеть. (Смеется.) Если у фи­­­­ло­­софа ум ясный, с ним труднодис­кутировать.

Ритупс:Вам было трудно со мной дискутировать?

Далай-лама:Ваши вопросы текли легко и свободно. Мне это нравится. Очень хорошо.

Ритупс:Спасибо.

Далай-лама:Вы вчера были похожи на христианского монаха. (Смеется.) Мне это понравилось.

Ритупс:Моя одежда была из Египта, из Луксора. Она никак не связана с христианством.

ЯнисЕнзис:Есть рыба – треска. Еще есть цыпленок, хлеб, морковь и цукинипод соусом из белого вина... Если вы хотите что-то поменять, мы можем поменять.

Далай-лама:Хочу извинитьсяза свою диету. В моей семье и позже, когда я уже жил в Лхасе, стол не был вегетарианским. Иногда у нас бывали вегетарианские блюда, но на все официальные праздники подавалось мясо. Я впервые перестал есть мясо в возрасте 12 или 13 лет. Тогда я отменил мясо в кухне Далай-ламы. До этого работники офисаДалай-ламы каждый день получали на обед мясо. Потом перестали. Когда мы в 1965 году оказались в Индии, я на год отказался от мясной пищи. Именно тогда, как я вчера уже говорил, появились про­блемы с желчным пузырем. Кожа пожелтела, глаза, ногти – все желтое. Позднее я в шутку сказал, что тогда действительно превратился в живого Будду. Весь желтый. (Смеется.) Тогда мой врач, получивший образование в Тибете христианин, посоветовал мне вернуться к прежней диете. Но к тому времени все монастыри в Индии уже перешли на вегетарианское меню. Многие наши школы и лагеря тоже. Некое волонтерское агентство, негосударственное, ре­ко­мендовало нам птицеводство как хороший источ­ник дохода. Мы отказались. Только одно поселение стало держать кур, и то только ради яиц – у них было около ста кур. И тогда я сказал им: если вам эти куры действительно так необходимы как источник до­хода, то я разрешаю продолжать, а если нет, пожалуйста, прекратите. Они говорят: но мы же только ради яиц. Я говорю: а что вы делаете с курами, когда они перестают нестись? Ясного ответа не было, и я сказал: пожалуйста, прекратите. И теперь ни в одном из наших поселений в Индии нет ни птиц, ни свиней, ни рыб. Во мне остается однопротиворечие. Нет, я не вегетарианец. Но в то же время я проповедую вегетарианство. (Смеется.)Так что здесь есть про­тиворечие.

Ритупс:И в этом ваше единственное противоречие?

Далай-лама:Полагаю, что да. Иногда я даже советую людям отказаться от религии, если они не подходят к религиозной практикес предельной серьезностью. Тогда религия учит нас лицемерию – говорить приятные вещи, а думать совсем другое. Я полагаю, мы можем приступать.

(Все приступают к еде.)

Далай-лама:Ммм! Вкусно. Чудесно. Очень хорошо... Ведь это чили, да?

Садауска: Да, но это больше как де­кор, не для еды.

Далай-лама:Очень вкусно. Хлеб тоже изумительный, очень хороший. Всем иногда надо есть. И политикам, и биз­несменам, и философам.

Садауска: Как сегодня утром прошла ваша встреча с экс-президентом Вай­рой Вике-Фрейбергой?

Далай-лама:Очень хорошо.

ЯнисМартиньшСкуя:По меньшей мере один политик не побоялся встре­титься с вами. Она и вчера была на сцене с цветами. И министр юстиции тоже.

Далай-лама:Для меня это не про­блема. Я хотел встретиться главным образом с обществом.

Ритупс:А не с президентами или премьер-министрами?

Далай-лама:Если обсуждать какие-то политические дела, то с ними на­до бы встречаться. Несколько лет назад у меня была встреча с премьер-министром Швеции. Он хотел гово­рить со мной только о духовности, о разуме. Мы говорили целый час. Иногда с политиками важно говорить не только о политике.

Ензис: Вы слышали про высказывание нашего премьер-министра о вашем визите по радио?

Садауска: Оно было предельно крат­ким. Он сказал, что очень положитель­но оценивает Его Святейшество и его учение, но, к сожалению, из-за Китая не может встретиться официально. Это он официально заявил. Это было в сегодняшних утренних новостях.

Скуя: Очень хорошо, но я удивляюсь, что он это сказал. Обычно политики вслух такое не говорят. Он, во всяком случае, сказал это публично, по ра­дио.

Далай-лама: Это хорошо. Отважно.

Ритупс: Вы знаете, что китайцы все чаще поселяются на жизнь в Латвии?

Далай-лама: Они покупают здесь зем­лю?

Ензис: Еще и квартиры, дома.

Далай-лама: Многие китайцы очень богаты. Они могут себе позволить несколько домов в приятных для жизни местах. И в каждом доме другая семья. У некоторых по четыре-пять жен.

Скуя: Неофициально. Это нелегально.

Далай-лама: Может быть, это не­легально, но если они далеки от партии, им все равно. Знаете, в Китае начинают говорить о том, что нужна независимая система. И армия тоже. Политики помладше много говорят о том, что армии нужна независимость от партии, что она должна быть государственной, а не партийной армией. Но старые политики по-прежнему считают, что армия дол­жна быть одним из инструментов партии.

Ритупс: И когда в Китае будет вторая партия?

Далай-лама: Одна маленькая партия уже есть.

Скуя: Я слышал, что в Китае набирает силу движение «Туйдан». Вы слышали о нем? Его основали несколько вы­сокопоставленных коммунистов. Они призывают других выходить из ком­партии и вливаться в «Туйдан».

Далай-лама: Знаете, многие члены партии в душе буддисты. Буддисты есть даже в семьях у лидеров партии. Мать нынешнего председателя КНР Си Цзиньпина – буддистка, очень религиозна его жена.

Скуя: Но как это уживается с...

Далай-лама: Вкоммунизме много противоречий. И они прекрасно умеют лицемерить, в этом деле они профессионалы. С 1952 по 1959 год я тоже учился лицемерить – говорить одно, а чувствовать совсем другое. После 1959 года, оказавшись в Индии, я начал практиковать лицемерие уже по-настоящему. Затем случился кризис. У меня была встреча с должностными лицами Китая.

Скуя: Это было тяжело?

Далай-лама: Конечно. Не только тяже­ло. Когда я ездил в Индию, я говорил только про религию и никогда не упоминал Китай. Но у китайцев возникли подозрения. После одной из моих поездок в Индию они пришли ко мне с оружием, и ситуация стала очень напряженной.

Скуя: Так они пытаются запугать лю­дей. Вроде бы ничего не делая, самим своим появлением и при­сут­ствием они как бы говорят: бе­регитесь!

Далай-лама: Да, страх и запугивание. Это их главное дело. Они куль­ти­вируют подозрительность. Сейчас по­всюду подозрительность, как в свое время в Советском Союзе. Люди не могут говорить, что думают и чувству­ют. Кругом КГБ. Встречаются два человека и подозревают друг друга. Многие духовные лидеры китайцев – выходцы из монастырей, где власть на самом деле принадлежит монаху с партбилетом. В 1954 году я в составе тибетской делегации был на народном съезде. Там был один старый монах, про которого другой буддийский мо­нах, исследователь, шепнул мне, что этот китайский монах – член партии.

Скуя: Это означает, что китайские коммунисты создали свой собст­вен­ный буддизм. Я слышал, что они даже хотят назначить своего далай-ламу. Это правда?

Далай-лама: O да. Иногда я в своих речах открыто упоминаю реинкарнацию Далай-ламы. Меня этот вопрос особо не заботит, об этом я уже говорил сегодня утром. Похоже, правительство Китая он беспокоит сильнее, чем меня. (Смеется.) В первую очередь китайским властям следовало бы при­­­знать теорию перерождения, а затем и реинкарнацию Далай-ламы – тогда они могли бы отвечать за мою реинкарнацию. Но все боль­ше людей в ядре партии сознают непродуктивность сегодняшней поли­тики, необходимость перемен.

Ритупс: Разве буддист не может быть одновременно коммунистом, а коммунист – буддистом?

Далай-лама: Разумеется, может. Я и сам такой.

Ритупс: Вы наполовину коммунист?

Далай-лама: В том, что касается со­циальных и экономических во­просов, я марксист. И как марксист я настоящий, подлинный коммунист в марксистском толковании этого слова. После Ленина коммунизм стал насильственным и деспотичным, но чистый, изначальный марксизм говорит о благосостоянии рабочих. Чудесно! И в его эконо­мической теории большой упор дела­ется на равное распределение.

Ритупс: И никакого свободного рын­ка?

Далай-лама: Марксизм против ка­питализма. Начальные идеи марк­сизма мне кажутся очень хорошими. Насколько я знаю, и в Индии, и в Шри-Ланке есть буддийские монахи-коммунисты.

Скуя: Есть ли что-то хорошее в ка­питализме? Или все плохо?

Далай-лама: В наши дни капитализм, его экономическая теория осно­вы­вается исключительно на прибыли. Равное распределение его особо не интересует. В то же время в западном капитализме существуют власть за­­кона, свобода слова, свобода инфор­мации, демократия. То есть достигнут определенный баланс. Однажды я го­ворил с Шимоном Пересом, который в свое время был очень позитивно настроен к политике китайского пра­вительства. Через какое-то время я вновь встретился с ним и спросил, что он теперь думает о Китае. Он сказал: это уже не социалистическое государство. Капиталистическое. И тоталитарное. Теперь он ему больше не нравится. Возникла громадная про­пасть между богатыми и бедными. Бывший премьер Китая Вэнь Цзябао наконец стал славить демократию – что Китаю нужна демократия амери­канского стиля.

Скуя: Она называется социал-демо­кратией, но мы видим, что она не слишком хорошо работает.

Далай-лама: Да. Я думаю, что страны со свободным рынком динамичнее. Когда я впервые побывал в Восточной Европе – в Чехии у Вацлава Гавела – я сказал, что они могут создать бо­лее гармоничную экономическую сис­­тему, объединив лучшее от со­циализма и капитализма. Но вы все перешли к чистому капитализму.

Вчера на обеде я сказал, что окон­чательный приговор о вкусе должен исходить отсюда. (Показывает на язык, смеется.) Глаза не могут быть судьей. Когда еда оказывается здесь, я говорю – o, вкусно!

Ритупс: Вы вчера ели здесь же?

Садауска: Нет, нет. Мы обедали в Арене за кулисами. У нас не было времени куда-то идти.

Скуя: Ты тоже, между прочим, был в Арене.

Ритупс: Да, но я там не ел.

Далай-лама: Правда? Вы вчера оста­лись без обеда?

Ритупс: Да, но это ничего. Мне не нужно есть каждый день.

Далай-лама: Я думаю, что вам – не как философу, а как человеку с избы­точным весом – иногда было бы полезно не есть. (Смеется.)Простите.

Ритупс: Это правда.

Далай-лама: В вас килограммов сто, не меньше.

Ритупс: 138. Я почти вдвое тяжелее вас.

Далай-лама: O, мой вес 76. Но мои врачи все равно каждый год обследуют мое тело и рекомендуют сбросить вес ниже 75 килограммов.

Ритупс: Ну да, вокруг меня нет врачей, некому напомнить, что надо сбросить вес.

Далай-лама: Но раз в год посещать больницу все же следовало бы. По­следние восемь лет я посещаю одну из крупнейших клиник США. Каждый год, когда я бываю в Америке, я на день или два ложусь в эту клинику на обследование. Некоторые врачи стали моими добрыми друзьями. Вам тоже надо проверяться. Я думаю, ежегодные проверки здоровья крайне необходимы.

Ритупс: Вы так полагаете?

Далай-лама: O, крайне необходимы. У вас великолепный мозг, и я считаю вас своим другом, поэтому хочу, чтобы вы жили долго. Я хочу, чтобы ваша борода побелела. Поэтому вам надо позаботиться о себе. В лишнем весе нет ничего хорошего. В любой день может случиться сердечный приступ или что-то такое.

Ритупс: Я думаю, это может быть инфаркт. Тогда моя смерть будет ре­­зуль­татом моего собственного ра­з­гиль­дяйства, если я умру от ин­фаркта?

Далай-лама: Нет, нет. Вы должны жить долго. Во всяком случае, мне кажется, что угрозы вашей жизни нет. Однажды в Америке беженец с Кубы мне сказал, что церковь молит Бога, чтобы он поскорее взял к себе Фиделя Кастро. (Смеется.) Прелестно, разве нет? При всей его нелюбви к Кастро, было очень мило с его стороны мо­лить Бога взять его на небеса, а не отправить в ад. С бунтарями так и есть – лучше им не жить долго... Но за эти несколько часов, что мы тут, в Риге, провели вместе, я ответил на ваши вопросы и вас искренне полюбил.

Ритупс: Простите?

Далай-лама: Я люблю вас. Ваша жизнь очень полезна.

Ритупс: Вы сегодня сказали, что здо­­­­ровье тела зависит от здоровья разума. Может быть, лишний вес моего тела вызван лишним весом здесь? Ожирением мозга?

Далай-лама: Нет, нет. Глупости! Это не язык философа. (Смеется.)

Ритупс: Философы не должны так говорить, я знаю. Я просто пошутил.

Далай-лама: Такие люди, как вы, задействуют главным образом мозг. Физические упражнения их не особо интересуют.

Ритупс: Нет.

Далай-лама: Лично я встаю в три часа утра, потом медитация – до восьми.

Ритупс: Пять часов на медитацию?

Далай-лама: Да. Но в то же время я уделяю большое внимание физи­ческим упражнениям.

Ритупс: И что именно вы делаете?

Геше Таши Церинг: Его Святейшество использует тредмил.

Ритупс: А, беговую дорожку.

Далай-лама: Да. Примерно тридцать минут.

Ритупс: Пять часов медитации для ума и только полчаса для тела?

Далай-лама: А потом, разумеется, завтрак. (Смеется.) Мой младший брат иногда подтрунивает надо мной и говорит, что я так рано встаю не для медитации, а ради завтрака.

Ритупс: В котором часу вы завтра­каете?

Далай-лама: В половине шестого.

Ритупс: Посреди медитации?

Далай-лама: Да.

Ритупс: И о чем же вы медитируете?

Далай-лама: Это мой секрет. (Сме­ется.) Хотя вы и большой философ, и друг, вы все же снаружи. Как я уже вчера упоминал, моя медитация главным образом аналитична. Что это? Что есть разум? Я главным образом анализирую эти вещи. В чем причина страданий? Так мы разви­ваем альтруизм. Это две глав­ные вещи в моей медитативной практике. Я поднимаюсь около трех утра, чи­таю восхваление Будде, потом даю обещание весь день следовать дхар­ме Будды. Это главным образом прак­тика альтруизма... я посвящаю свое тело, речь и разум другим жи­вым существам. Иногда наступает физическая усталость, но медитация помогает сохранять энтузиазм ра­зума.

O, это блюдо выглядит хорошо.

Ритупс: Это треска. Но вы заказали цыпленка. Вы не едите рыбу?

Далай-лама: Иногда. Будет хорошо. В действительности у буддийского монаха нет права чего-то требовать – я хочу то или это. Принимать надо все, что дают, вегетарианское или невегетарианское. Такова буддийская традиция. Вегетарианская семья предлагает пищу, ее надо принять. Невегетарианская семья предлагает пищу – ее тоже надо принять.

Геше Таши Церинг: У буддийского монаха есть пиала. Мы принимаем все, что кладется в эту пиалу.

Ритупс: Для буддистского монаха в возможности выбора блюда из меню есть что-то неправильное – монаху выбирать не приходится.

Далай-лама: O, но они мне предложили. (Смеется.)

Ензис: Философ большой провокатор. Вчера он вас спросил о сексе.

Ритупс: Про секс был только один вопрос.

Ензис: Но очень каверзный.

Ритупс: Нет, это был очень дру­же­любный вопрос. (Молчит.) Мне ка­жется, это был очень дружелюбный вопрос.

Далай-лама: Это так. Это был очень уместный вопрос, это важный для общества вопрос.

Ензис: Я хотел бы воспользоваться возможностью поблагодарить вас за ваши книги. Они изменили мою жизнь.

Садауска: Янис, про какие книги ты говоришь?

Ензис: Сейчас я читаю «За пределами религий», а 10 лет назад прочел все ваши переведенные на латышский книги. И если раньше я винил в своих бедах кого угодно – начальника, под­­­чиненных и всех остальных, то, прочитав эти книги, я понял ваше видение. Если хочешь, чтобы было трудно, видишь только трудности. Если хочешь быть счастливым, мо­жешь быть счастливым.

Ритупс: У вас сильные книги.

Садауска: O, я вам расскажу про сильные книги. Когда вы были здесь в предыдущий раз, Ваше Святейшество, я получила книгу с вашей подписью, которую позднее подарила своему работнику, больному лейкемией. У него был день рождения, и он был очень встревожен, поэтому я подари­ла ему эту книгу, и теперь он здоров. (Трижды сплевывает и стучит по столу.) Он излечился от этой болезни, вы можете себе представить?

Ритупс: И вы усматриваете причинно-следственную связь между этим ме­­­ди­цинским фактом и книгой с подписью?

Садауска: Достаточно, что он в это верит.

Ритупс: А, хорошо.

Далай-лама: В начале 60-х годов ко мне пришел беженец. Его очень угнетали китайцы. Ужасная ситуация. Он полностью утратил внутренний покой. Разумеется, китайцы действовали несправедливо, противозаконно, как угнетатели. И я подумал: мы в схожей ситуации, мы оба беженцы, и угнетатель у нас один и тот же. Но его ментальное состояние было тревожнее моего – во мне не было гнева. Ситуация та же, но разница в ментальном отношении.

Ритупс: Я могу задать вам один вопрос из чистого любопытства?

Далай-лама: Да, конечно.

Ритупс: Кто говорит через оракула Нечунга?

Далай-лама: Один мой давний друг из Индии считал мой ум научно ориентированным, но в то же время я принимал советы государственного оракула. Он увидел в этом про­тиворечие. С позиций буддизма у жизни есть разные формы, не только люди и животные, у жизни несколько те­лесных форм. Некоторые подобны ветру, они движутся, но мы их не видим, стены для них не преграда. Одна телесная форма пребывает в трансе, а говорит на самом деле этот подобный ветру дух, а не находящийся в трансе человек. Дух использует тело человека, ум которого нейтрализован. Ученые изучают эти случаи, когда один разум заменяется другим. Эти случаи надо изучать – действительно ли ощущает нечто находящийся в трансе человек. Убедившись в этом, мы можем задавать ему вопросы. Я советовался с государственным оракулом в 1955 году или в начале 1956 года. И государственный оракул сказал: настала пора…

Погодите, погодите, не уносите мою тарелку, я еще не закончил…

Ритупс: Да, вы сказали, что в 1955 году...

Далай-лама: Из-за наших разговоров я чуть не пострадал. (Смеется.) Да, оракул очень рано сказал, что настала пора свету Далай-ламы ярко воссиять и на Западе.

Ритупс: Но вы не ответили на вопрос, что это за дух, который говорит через это лицо?

Далай-лама: Это дух, имевший очень тесную связь с третьим Далай-ламой. Разумеется, начиная с третьего Далай-ламы этот дух стал очень близ­ким другом. Не только другом, но и своего рода помощником Далай-ламы.

Ритупс: Защитником и помощником?

Далай-лама: Да, как первым, так и вторым.

Геше Таши Церинг: Он оказывает раз­­личные услуги Далай-ламе. Как министр или слуга.

Далай-лама: Когда-то, в VIII веке, был в Тибете император. Тогда, если верить историкам, в Центральной Азии было три империи – Китайская, Монголь­ская и Тибетская. В Монгольской империи на первом месте была военная сила, в Китайской – политика, а в Тибетской империи главным было учение Будды. Итак, в VIII веке в Тибете правил император Тисонг Децэн, и этот дух пришел из Индии и стал слугой тибетского императора. С той поры он очень тесно с нами связан. Очень таинственно.

Ритупс: Это означает, что поток со­знания, некогда бывший в одном человеке, теперь живет как ветер?

Далай-лама: И тогда, после транса, человек, через которого он говорил, потерял сознание. Через пару минут он пришел в себя.

Ритупс: Разумеется, я знаю, что озна­чает оракул. Я только хотел знать, кто говорит через оракула Нечунга.

(Молчание.)

Далай-лама: В Гималаях много ора­кулов. Мне как-то рассказали про одного местного оракула, нет, про двух оракулов, поспоривших, кто из них первый. Дошло до суда. (Смеется.) Довольно странно. (Смеется.) Я за­кончил. Спасибо вам.

Садауска: Его Святейшеству подадут десерт? Его Святейшеству очень хочется сладкого.

Ритупс: Ваше Святейшество, встреча с вами была для меня огромной радостью. Но я должен бежать.

Далай-лама: Берегите себя. До следующего раза.