Чем больше любви, тем спокойнее рассудок

Арнис Ритупс: Полагаю, нет необходимости представлять Тэнцзина Гьямцхо, Далай-ламу четырнадцатого. Тема нашего круглого стола, как я слышал, «Мир и глобализация».

Далай-лама: Для меня большая честь встретиться с исследователями и учеными. Начнем с того, что я верю в сегодняшнюю реальность. Во-первых, численность населения планеты. Ког­да я в 1991 году впервые посетил Латвию как свободную страну, в мире жило пять с половиной миллиардов человек. Сейчас, 22 года спустя, нас уже семь миллиардов. Ученые говорят, что к концу этого века будет десять. Следующее – экономика. Раньше она была локальной, не выходившей за пределы отдельной страны или континента. В наши дни экономика глобальна. Следующее – глобальное потепление. Вопросы среды в наши дни становятся все важнее. Каждый человек должен серьезно задуматься об этих вещах. Сама реальность учит нас, что мы живем в одном глобальном обществе.

«Моя нация», «мой континент» – это устаревший образ мышления. Считаю также, что мы слишком подчеркиваем различие между «мы» и «они». В действительности мы создаем этим почву для насилия и войны. Раньше, если бы Латвия разбила своих соседей или кто-то разбил вас, можно было бы сказать: это победа. Но не сегодня. Вот наглядный пример. Экономика Пакистана в большой мере зависит от Индии. Индии, в свою очередь, очень полезен Пакистан. Такова реальная ситуация, и она подсказывает нам, что гораздо лучше жить в согласии. То же самое можно сказать про Индию и Китай. Китаю нужна Индия, Индии нужен Китай. Такова реальность, поэтому мышление категориями грубой силы устарело. Надо осознать, что другие люди – часть нас самих. Мы должны мыслить и действовать реалистично. Необходимы изменения в нашем восприятии и мышлении. Это ужасное «мы» и «они» – такое мышление часто порождает ненужные проблемы. Согласны?

Вы сказали, что я не нуждаюсь в представлении. Но я хотел бы представиться сам. (Смеется.) Во-первых, важнее всего то, что я человек. Мы все одинаковы. Когда я встречаю кого-то из Африки, я ощущаю себя точно таким же. В Китае я такой же человек. Вот в Индии, правда, я не только человек, но и буддист. Из Индии все наши знания, в особенности традиция ньингма. В мире шесть миллионов тибетцев. Из этих шести миллионов по меньшей мере пара тысяч, может быть, десять тысяч серьезно изучают традицию и философов ньингма.

Но в основном мы все одинаковые. И самое главное – за этим столом собрались умные люди. Но в каждом из вас глубоко внутри наверняка сидит какая-то проблема, страх или стресс. Самой естественной реакцией человека на трудности является вопрос: как с ними справиться? Как противостоять этим проблемам – физическим, ментальным? Мне кажется, люди мало думают о ментальных проблемах. Миру нужен иной подход, углубленный подход к решению ментальных проблем. Ментальные проблемы не означают, что мы сошли с ума. Мы не сошли с ума, мы психически здоровы, просто у людей деструктивные эмоции. Мы в прямом смысле становимся рабами своих деструктивных эмоций. Проблемы никому не нужны, но многие из них мы сами же и создаем. И виной тому отрицательные эмоции. Как люди мы обладаем рассудком и способностью рассуждать даже в эмоциональные моменты. Это положительные, добрые эмоции, порождающие внутренний покой, друж­­бу и счастливое общество. Но есть и очень скверные эмоции – когда они обуревают нас, внутренний покой исчезает. Это создает проблемы в семье, обществе и во всем мире. Все религиозные традиции работают с эмоциями. Все религии опирались на философию, и все говорят о значении любви, прощении, терпимости, всех этих вещах. Не о том, как зарабатывать деньги, а о том, как уберечь нас от губительных эмоций.

Итак, есть три уровня. Во-первых, я всегда стараюсь говорить, исходя только из своего личного опыта. Во-вторых, я буддист. Как мы видим, существуют разные религиозные пространства – есть протестанты, католики, мусульмане. Временами они враждебны к другим. Происхождение общее, но воззрения разные. Наши соседи в Пакистане следуют Корану. Во многих других странах, в том числе и в Сирии, вера отличается. Так и в Шри-Ланке. Поэтому наша задача – неустанно способствовать религиозной терпимости.

Ну вот, я вам представился. (Смеется.) А теперь комментарии и новые идеи. Прошу!

Ритупс: Первым я хотел бы предоставить слово ректору Латвийского университета Марцису Аузиньшу.

Марцис Аузиньш: Вы начали свою речь с того, что все люди одинаковы. С другой стороны, общество разделено и в политическом, и в религиозном плане. Я хотел бы коснуться еще одного вида деления. Мы знаем, что есть естественные, или «точные», науки – физика, химия, биология, есть гуманитарные науки и есть религия. И мы знаем, что наука вас очень интересует. Даже вчера в своей речи вы упоминали атомы и другие научные понятия. Как вы видите связь между наукой и религией, между наукой и этикой в современном обществе? Есть ли между ними противоречия, совместимы ли они?

Далай-лама: Противоречий нет. Это просто разные области. Разумеется, мои знания ограничены. Я всю жизнь изучал буддизм, но мои знания о буддизме тоже ограничены. А о других сферах я знаю совсем мало. Но я 30 лет серьезно дискутировал с учеными главным образом о четырех сферах: космологии, микробиологии, физике – в особенности квантовой и ядерной – и психологии. И буддийская традиция тоже в большой мере занимается этими четырьмя сферами. То есть у нас есть общий предмет для разговора. Некоторое время назад в Ладакхе я встретил группу мусульманских братьев и сестер, и один из них спросил меня о противоречии между наукой и религией. Я ему сказал: противоречия нет, это просто разные области. Например, здравоохранение и  образование – нет противоречия, разные сферы. Наука главным образом исследует физическую реальность, частицы, религия – сознание. Разные области. Например, квантовая физика. Более 2000 лет назад буддистские философы тоже изучали физическую реальность. Вывод тот же. Нет объективной реальности. Они еще двух тысяч лет назад открыли теорию относительности – реальность не абсолютна. На более глубоком уровне мы ее не находим. Конечную цель определяют другие факторы. Физика пытается выяснить, что есть реальность. Она принимает как аксиому факт, что нечто объективно существует. Но когда вы начинаете исследовать, то обнаруживаете только ничто. Буддистские философы говорят, что объективно ничего нет, но мир существует благодаря другим факторам. И я сказал мусульманским братьям: разные области. Наука главным образом занимается вещами, в которых можно усмотреть некую цель. Религия занимается сознанием, эмоциями, субъективным опытом. Противоречия нет. В Боснии один тележурналист как-то спросил меня, верю ли я в динозавров. Я был изумлен. Откуда свалился этот человек? Позднее мне объяснили, что некоторые христиане верят, что миру всего 5000 лет.

Голос из аудитории: Кое-кто действительно так считает.

Далай-лама: Тогда я ему сказал, что мы, буддисты, тоже верим, что мир плоский, а в центре стоит гора Меру. И что Солнце и Луна одинаковы по размеру и кружат вокруг Земли по одной и той же орбите. И когда происходит лунное затмение, мы верим, что Солнце съело Луну. В детстве я очень переживал за Луну, я ей сочувствовал. Затмение казалось мне чем-то очень плохим и неправильным. (Смеется.) Теперь, изучив космологию, я больше не верю в эти россказни, но остаюсь буддистом.

Ритупс: Земля уже не плоская?

Далай-лама: Нет. И современная космология не противоречит учению Будды. Еще я сказал тем мусульманам, что в наши дни наука, особенно медицинская, тоже интересуется человеческими эмоциями. Здравый рассудок в большой мере ключ к здоровому телу. Я думаю, что у тех, кто регулярно проверяет здоровье, очень здравый рассудок. (Смеется.) Следовательно, наука все глубже изучает эмоции и разум человека. И все больше становится ученых, признающих, что разум можно изменить. Определенным образом тренированный человек может изменять даже клетки своего мозга. Так что я не думаю, что религия противоречит науке. Но если считать, что мир сотворил Бог всего 5000 лет назад, то это действительно противоречие. (Смеется.)

Ритупс: Я хотел бы попросить архиепископа Латвийской евангелически-лютеранской церкви Яниса Ванагса ответить на то, что вы сказали о единстве, любви, прощении и терпимости.

Янис Ванагс: Я думаю, Его Свя­тейшество совершенно прав, говоря, что призвание и обязанность всех религиозных общин – заботиться о жизни в мире и согласии между собой. Такова и позиция христианской церкви, какими бы ни были различия в религиозных воззрениях между христианством и буддизмом. С другой стороны, церковь не отвергает божественного – того, что хорошо, благословенно и несет благо всем людям. Это совпадение наших воззрений обозначает поле, где нам следует сотрудничать, чтобы сделать мир лучше. Я думаю, что в этом отношении у нас никаких противоречий нет, и я хочу поблагодарить вас за то, что и здесь, в этом разговоре, вы выделили эту крайне важную истину. Мой вопрос о роли или способности разума разрешать приводящие к конфликтам проблемы. Может быть, мы употребляем слово «разум» в разных значениях, но касательно разума и воли есть одна проблема – разум и волю могут дисциплинировать заповеди или закон. Они могут дисциплинировать поведение человека, но они не способны изменить человека внутренне. Я думаю, что один из главных вопросов, и вы его тоже касались, – это вопрос о том, как изменить те порочные модели поведения, что которые глубоко укоренились в нас. Эти порочные, неправильные желания, которые мы, христиане, на своем языке называем грехом. Как вы полагаете, как человек может достичь этих внутренних перемен?

Далай-лама: Я думаю, что главное – это любовь. Ибо источником внутреннего покоя и счастья в конце концов является любовь. Все религии говорят о том, как развить в себе способность любить, но применяют разные методы. Возьмем, к примеру, теистические религии. Нас создал Бог. Такое воззрение ослабляет наш эгоцентризм. Мы всего лишь сотворенные Богом существа. И не более того. И все другие люди, включая наших врагов, тоже сотворены Богом. Некоторые мои друзья говорят: созданы по Его образу и подобию. И Бог, говорят они, это бесконечная любовь, бесконечное сострадание. Если нас породила такая бесконечная любовь, то и в нас должна быть хотя бы частичка от нее. И это побуждает нас ощущать себя ближе к Богу, своему Создателю, больше полагаться на промысел Божий. И возьмем нетеистические верования. Они опираются на причинно-следственный закон. Здесь причина означает поступок, приводящий к известному результату. Если вы совершили нечто, причинившее боль, страдания другому, это скверный, отрицательный поступок. И последствия у него будут плохие. Если ваш поступок несет другому радость, счастье, это хороший поступок, хорошая карма. То есть вместо ответственности божьего создания ответственность за свои поступки. Обе эти практики одинаковы. Нужны разные философские подходы. Буддисты в основном верят в то, что нет независимой души, но Будда иногда говорил: это тело – бремя. Есть некто – «сам» – кто это бремя несет. То есть это указывает, что есть некий отдельный «сам». Будда употреблял слово Атман, или душа. И иногда Будда говорит: у внешнего нет своего независимого бытия. Внешнее всего лишь отблеск. Другое учение гласит, что внешние вещи существуют. Так что есть разные учения. Будда сам говорит про разную направленность ума у людей. И в зависимости от направленности ума своих собеседников он выбирает разные слова и разные подходы к разговору. Вот и в наши дни – в мире семь миллиардов людей, живущих в разных географических условиях, с разным образом жизни, с разным историческим опытом. Нужны разные подходы к обсуждению одних и тех же общечеловеческих ценностей.

Ритупс: Я прошу высказаться философа Илмара Шлапинса.

Илмар Шлапинс: Ваше Святейшес­тво, я хотел бы задать вам один очень практичный вопрос, мне самому его задавали разные люди. Они спрашивали меня, насколько трудно любить всех – особенно в наши дни, когда столько информации поступает к нам через Интернет. Мы знаем почти все, что происходит в мире, мы знаем все о войнах, насилии, человеческой глупости, невежестве, и очень трудно любить всех, ощущать в себе эту универсальную любовь. Может быть, вы можете дать нам совет?

Далай-лама: Я думаю, что любовь это еще и забота. У любви два вида. Один – забота о благополучии других людей, это главным образом определяет биологический фактор. И это семя бесконечной любви. Эта биологически предопределенная любовь в большой мере зависит от отношения любимого к вам. Это любовь, испытываемая вами к друзьям. Но если отношение друга к вам вдруг меняется, он может стать врагом. Другой уровень любви таков, что вы любите кого-то независимо от его отношения к вам. Например, мы любим себя независимо от того, что думаем о себе. Ясно? Я люблю себя не от особой к себе доброты. Ибо я чувствую: я хочу быть счастливым. Если я люблю себя, я хочу быть счастливым, я не желаю страданий, и у меня есть право одолеть страдания. Эту логику можно применить и в отношении своего врага. Он к вам плохо относится. Но он человек страдающий, и у него тоже есть право одолеть страдания. Эта любовь второго уровня не зависит от отношения к вам, она направлена на него как человека. Даже если ваш враг очень жестокий человек. Как-то один американский сенатор – это было во время иракского кризиса – рассказал мне, как его сынишка спросил у него: «А у Саддама Хусейна была мама, когда он был маленьким?» Этот маленький мальчик испытал любовь матери к себе и свою к ней, поэтому у него возник вопрос, испытал ли ее Саддам Хусейн. Каким бы скверным ни был человек, он всего лишь человек. Он тоже получал в детстве материнскую любовь. Но по каким-то обстоятельствам отрицательные эмоции стали в нем доминировать, и он стал нашим врагом. Но родился он человеком. Важно отделить наше отношение к поступкам человека от отношения к самому человеку. Мы разделяем эти вещи в отношении себя, когда признаемся в своих проступках. Я признаю, что действовал неправильно, и я сожалею об этом. В этот миг мы отделяем свои неправильные поступки от себя самого. Вот так и с другими. Он такой же человек, как я, я должен его любить, уважать и заботиться о его благе. Но по отношению к другим мы часто не отделяем действия человека от самого человека. Есть ли какой-то смысл в сказанном мной? Как вы полагаете?

Шлапинс: Спасибо.

Ритупс: Могу я попросить журналиста Гинта Грубе сказать несколько слов?

Гинт Грубе: Как журналист я, полагаю, могу позволить себе задать вам и глупый вопрос. Ваше Святейшество, когда вы думаете о своей будущей реинкарнации, вы думаете о возможности еще раз родиться в Тибете? Или, может быть, в Латвии? (Смеется.)

Далай-лама: Двенадцать лет назад, в 2001 году, мы обрели новое политическое руководство. С той поры я преимущественно выступаю как духовный лидер Тибета. В 2011 году я полностью отказался от роли политического лидера Тибета. Почти четыре столетия Далай-лама был и духовным, и политическим лидером Тибета, но теперь с этим покончено. Года два назад собрались главы всех крупнейших религиозных традиций, и мы пришли к консенсусу: когда мне исполнится 89 или 90 лет, мы снова соберемся и примем окончательное решение. Если большинство тибетцев сочтет, что в институте Далай-ламы больше нет необходимости, то с моим уходом он закончится. Тем самым вопрос о реинкарнации будет снят. Но если люди захотят сохранить этот институт, следующим вопросом будет вопрос реинкарнации. Пару лет назад в Париже одна женщина меня спросила: может ли в будущем стать реинкарнацией Далай-ламы женщина? Я сразу сказал: да, разумеется! Это весьма возможно. Известен случай реинкарнации в женщину одного из верховных лам Тибета в VI или VII веке. Так что это может произойти.

Ритупс: Вы очень мудро уклонились от глупого вопроса журналиста. Ибо вопрос был о вашей собственной будущей жизни, о следующей реинкарнации – в Тибете или Латвии.

Далай-лама: А, о моем собственном возрождении! Одна из моих любимых молитв звучит так: пока существует мир, пока существуют страдания чувствующих существ, я останусь, чтобы им помочь. Это моя любимая молитва, и я произношу ее искренне, от сердца. Так что я твердо намерен возродиться. А вот будущее института Далай-ламы зависит от других. Мое возрождение – мое лично дело. (Смеется.) С позиций буддизма не обязательно возрождаться на этой планете. Я могу возродиться и в другой галактике. Или в совсем ином физическом облике. (Смеется.)

Грубе: Это нечестно.

Далай-лама: O, может быть, может быть. Первый Далай-лама однажды сказал, что хочет возродиться там, где от его жизни будет больше пользы. Таким было его желание. Он не хотел родиться в каком-нибудь райском уголке. Он хотел родиться там, где есть какая-то проблема, где есть страдания, где он мог бы помочь. Я хочу того же. Так что вполне могу родиться в Латвии. Но если в Латвии, то как русскоязычный. (Общий смех.)

Ритупс: Может быть, кто-то из официально приглашенных лиц желает высказаться? Прошу!

Даце Акуле, директор Центра общественной политики Providus: Мой исследовательский институт занимается, в частности, политикой иммиграции, и в этой связи я хотела бы задать вам вопрос. Существует необходимость компромисса между правами человека, с одной стороны, и опасениями общества с его законной заинтересованностью решать, с кем вместе жить, с другой. Например, в Латвии – кому здесь следовало бы разрешать жить, а кому – нет.

Далай-лама: В Тибете схожая ситуация. Там сегодня тоже живет очень много китайцев. Во время моего прошлого визита кто-то из моих друзей рассказал мне о русскоговорящих людях, уважающих латышскую культуру и желающих включиться в латышское общество. Их, мне кажется, надо принять. Иначе обстоят дела с русскими, которых не интересуют культура и язык латышей. Может быть, им следовало бы жить там, где все пользуются русским языком. Так и в Тибете. В Тибете есть китайские иммигранты, любящие тибетскую культуру, уважающие тибетский буддизм. Если их количество не подавляющее, нам следовало бы их принять. Китайцы жили в Тибете и до 1950 года, были и мусульмане из Индии, пара тысяч. Очень миролюбивая и гармоничная община. Далай-лама V в XVII веке выделил им землю под строительство мечети, он уважал их религию. Но те китайцы, которым тибетцы кажутся нечистыми, которые ведут себя в Тибете как захватчики (жестикулирует, смеется) – в их же собственных интересах было бы лучше там не жить. В Китае свыше 400 миллионов буддистов. Это странно, ибо Китай коммунистическое государство, одно время подавлявшее любые религии, а тибетский буддизм в особенности. Сегодня буддистов там больше, чем где-либо. Намного больше, чем в Индии, где всего каких-то 100 миллионов буддистов... Лет десять назад в Дхарамсалу приехало российское телевидение снимать документальный фильм. Тогда я в шутку сказал им: «У Российской Федерации много территорий, но маловато людей. Вам надо пригласить к себе китайцев!» (Смеется.) Ведь Китай перенаселен. Но они сказали: нет, нет, нет! (Смеется.) Я думаю, что мир принадлежит семи миллиардам людей и что мы слишком уж подчеркиваем: «моя нация», «моя религия». Если мы будем продолжать в том же духе, то связанные с этим проблемы не исчезнут. Как я уже сказал, глобальное потепление, стихийные бедствия будут становиться все разрушительнее. Страны Балтии окажутся в опасности, если поднимется уровень моря. Мы утонем. Тогда вам надо молить Бога, чтобы воды в море было не так много. (Смеется.) Если только Богу по силам эти вещи контролировать. (Общий смех.)

Ритупс: Вы хотели что-то сказать?

Камал Бхасин, председатель правления Федерации по культуре и тор­­говле Индии и Балтии: Да. Ваше Святейшество, для меня как индийца большая радость и честь приветствовать вас в Латвии...

Далай-лама: Насколько велика здесь община индийцев?

Камал Бхасин: Очень мала. Но надеюсь, что станет больше, если иммиграцию разрешат. (Общий смех.) Почему людям так трудно жить согласно тому, что они проповедуют? И как вам это удается?

Далай-лама: Мне кажется, что в первую очередь мы должны говорить о системе образования, ибо образование – основа всего. Нынешняя система образования, на мой взгляд, слишком ориентирована на матери­альное. В детские годы почти все люди получают любовь, заботу. Позд­нее, взрослея, они получают это все меньше. К тому же образование эти внутренние ценности никогда не упоминает. Люди, воспитываемые таким образом, разумеется, склоняются к материалистическому образу жизни. Внутренние ценности остаются всего лишь словами. Но человек, сызмала приученный заботиться о других, менее сконцентрирован на себе, а оттого и менее агрессивен. В некоторых обществах такое качество толкуется как признак слабости. Чтобы добиться в жизни успеха, ты должен быть сильным, агрессивным. Я говорю: бедное общество! Их культура материалистична, образование материалистично, образ мышления материалистичен. В последние годы ученые серьезно обсуждают ценности образования. Мы начали об этом говорить. Мы говорим о том, что в нашей светской системе образования надо найти место для изучения этики. Но этика опирается на религиозный образ мышления. В Индии много религий, нельзя выбрать только одну. Исходя из этой реальной ситуации, конституция Индии имеет светскую основу. Но в Индии «светский» не означает «отстраненный от религии», а означает равное уважение ко всем религиям. Светской этикой в Индии была бы этика, не опирающаяся на одну конкретную религию. Мы здесь говорим о трех вещах – здравый рассудок, общий опыт и научные открытия. Чем больше любви, тем спокойнее рассудок. Спокойный, здравый рассудок – здоровое тело, как я уже говорил. То есть этика может опираться на три эти вещи. Если кто-то начинает кричать, сразу меняется вся атмосфера, не так ли? Поэтому здравый рассудок подсказывает нам, что кричать не нужно. Даже животные, собаки и кошки, любят хорошее отношение, ласку. Им тоже не нравится, когда на них кричат. Мы – социальные животные. На эмоциональном уровне мы хотим быть принятыми, а не отторгнутыми. Злоба, зависть, недоверие отталкивают. Любовь, прощение притягивают. Это подсказывает здравый рассудок. Чтобы понять это, не нужно рассказывать про царство небесное или следующую жизнь.

Ритупс: Или про ад…

Далай-лама: Нет. Говорить надо именно про эту жизнь. Недавно в одной индийской газете я прочел, что среди семи миллиардов людей один миллиард неверующих. Это много. Но ведь они тоже наши братья и сестры, они тоже хотят быть счастливы. Но поскольку их не интересует религия, они не думают о внутренних ценностях. Но этих людей можно просвещать с помощью этики, не нужно рассказывать им то, что мы рассказываем верующим. Тогда они поймут. Не надо им рассказывать ни про следующую жизнь, ни про рай, ни про ад.

Камал Бхасин: Большое спасибо, Ва­ше Святейшество. Но как добиться, чтобы этот миллиард неверующих, многие из которых занимают ответственные посты в сфере образования, стал лучше?

Далай-лама:(Совещается с перевод­чиком.) Нынешнее поколение очень трудно изменить. XXI век – это только начало. Если нам удастся реформировать систему образования, то следующее поколение, возможно, в середине XXI века или позднее сумеет создать более сострадательное общество. Я до этого не доживу, но изменить можно. Не проповедью и не молитвой. Я буддист и из своего опыта знаю, что молитва Будде помогает, но в масштабе глобальных процессов не думаю, что молитва Будде способна что-то изменить. Об этом у меня есть такая история. Три года назад в столице нашего государства был построен буддистский храм, и меня пригласили на его открытие. На церемонии открытия оратор произнес: «Благодаря святости Будды наша бедная земля станет цветущей». Настала моя очередь выступать. И я сказал: «Если бы святость Будды могла сделать вашу бедную землю цветущей, она уже была бы такой, ибо святость Будды пребывает с вами уже 2500 лет. Изменить государство может только умелая рука главного министра. Поэтому святость Будды должна проходить сквозь вашу руку». Только действие может что-то изменить. Молитва – вряд ли. Поэтому важнее молитв наша вера в карму. Карма означает действие. Все идет из кармы, то есть – из действия. А не из молитвы.

Ванагс: Ваше Святейшество, вам наверняка известно древнее высказывание «Ora et labora»? Оно означает «Молись и трудись».

Далай-лама: Да, оно мне известно.

Ванагс: Полагаю, вы согласитесь, что молитва меняет человека. А вслед за этим меняется и общество.

Далай-лама: Совершенно верно. От­дельному человеку молитва очень помогает, и неважно, обращена ли она к Богу, Будде или Аллаху. Для индивида это означает много – внутренний мир, религиозное переживание, вдохновение. Но для изменения общества требуется нечто иное.

Ритупс: Большое спасибо.

Далай-лама: Спасибо вам.