Нестандартный консалтинг

Короче, смеркалось. Вовсю шел веселый весенний полдень далекого 1979 года. Журчали ручьи. Щебетала пичуга. Энергично цвели почки. Моя бабушка сидела у окна по месту жительства (334200, Крым, Ялта, ул. Дражинского, 23, кв. 1а) и нецеленаправленно озирала окрестность. Мимо проехал редкий в этих краях рейсовый автобус. Внезапно из его окна вылетел чей-то кем-то украденный бумажник и упал в придорожный куст (Prunus laurocerasus). Через пару минут на месте событий появился скрытный мужчина с явным мелкоуголовным характером, быстро поозирался и ушел ни с чем. И хуй с ним, больше он здесь не появится.

Моя бабушка, воспитанная при Сталине, осторожно вышла из дома к кусту минут через сорок. В подобранном ею бумажнике были очень иностранные деньги. Западногерманские марки. 80. Бабушка, которая опасалась любых последствий, скрытно отнесла их моим родителям.

Вскоре в семье, как всегда, кончились деньги. Обычно в таких случаях мы что-нибудь относили в «Букинист» – библиотека у нас была большая. Теперь привычная операция отменялась ввиду наличия валюты. Валюта создавала ситуацию соблазна.

Всю жизнь в нашей семье существовал устойчивый миф о том, что мой папа при случае может провернуть какое-нибудь выгодное дельце, требующее ловкости и нестандартного подхода к процессу. Наверное, потому что он еврей. Действительность много раз вступала в полное противоречие с этим мифом: папа, например, продал барыге, дежурившему у магазина «Букинист», 20-томник Вальтера Скотта за номинал (20 руб.), хитроумно выгадывая на четырех процентах комиссионных «Букиниста», в то время как в этом магазине Скотт шел за десять номиналов. Однако мифа это не поколебало. Нет, конечно, однажды летом в Ялте, то есть прямо посреди курортного сезона, папа сумел-таки достать бутылку пива – а это в те времена был практически античный подвиг. Ну это как если бы Парис во время осады Трои где-то добыл кувшин олимпийского нектара. Пиво папе понадобилось исключительно с медицинской целью – он шел глотать кишку, которая должна была вобрать из него желудочный сок. Вот для повышенного выделения этого сока и нужно было пиво. Но его папе выпить не дали, а налили внутрь него через кишку, так что на полноценное выгодное дельце эта история не тянет.

Короче, что делать с этими марками, родители представляли себе слабо – они были не оттуда. Папа работал виолончелистом на первом пульте в симфоническом оркестре Крымской государственной филармонии. Мама беззаветно трудилась вторым режиссером в ялтинском филиале студии им. Горького. Сестра Юля ходила в детский сад и еще не фарцевала. Семья выписывала «Иностранную литературу», «Новый мир», «Курьер ЮНЕСКО», «Музыкальную жизнь», «Искусство кино» и отраслевой журнал «Трение и износ»*. Я же, хоть и имел некоторый опыт спекуляций и общения с валютой, находился в Москве, где плохо учился в университете. Опереться родителям было не на кого. Пришлось взять марки в свои руки, встать и идти.

Логика была следующая. Кто у нас в стране может купить валюту? Те, у кого есть деньги. А у кого у нас в стране есть деньги? У грузин – грузины всегда самые богатые. Где найти этих богатых грузин? Возле интуристовских гостиниц, в которых они ночуют, потому что богатые. И папа пошел к гостинице «Ореанда», она была ближе.

Богатых грузин папа нашел легко. Собственно, ими были первые попавшиеся грузины, расслаблено сидевшие возле «Ореанды» (явно после ресторана) и вяло обсуждавшие свои грузинские делишки. Это были двое армян – старый и молодой. Папа присел на скамейку, вздохнул, строго, но спокойно посмотрел в глаза сразу обоим и без всяких преамбул веско рубанул поверх их необязательного обмена репликами: «Есть марки». Грузины охуели. Между ними произошел непонятный диалог на армянском языке. По его итогам молодой спросил: «Сколько?» Папа ответил. Потом он спокойным, опытным языком объяснил, что отдаст один к одному (где он научился этой фразе, папа впоследствии пояснить не смог), что встретится с ними здесь ровно через десять минут, что действовать будет строго через молодого – правой рукой тот должен протянуть рубли, в левую – получить марки. После чего следует мгновенно разойтись и больше не искать с папой встречи. И что третье лицо в качестве присутствующего при сделке категорически не приветствуется – увидев это лицо издали, папа сразу уйдет, и найти его потом будет невозможно.

Две необходимые сноски, которые я теперь размещаю прямо в тексте, чтоб туда-сюда не мотаться. **Марки тогда шли как минимум одна к двум с половиной. ***Папа выглядел весьма затрапезно: ботинки – стоптанные, плащ – ядовитого зеленого цвета, из плащовки, естественно. Возможно, без пуговицы. Папе его внешний вид был до сраки, он сочинял кантату. Или ораторию. А мама была в экспедиции. В общем, соотнеся вместе спокойный профессиональный дискурс, внешний вид и предлагаемый курс, грузины, видимо, приняли моего папу за какого-то серого крестного отца, решившего тряхнуть стариной в силу какого-то каприза. Все, кончились сноски.

Ровно через десять минут вся папина конструкция была реализована. Пока папа, складывая рубли в карман, быстро, но спокойно оглядывал окрестности, грузины исчезли. Семья была рада вновь обретенному достатку.

Прошло несколько дней. Вечерело. Папа стоял возле междугороднего переговорного пункта на ул. Московской и курил – ждал знакомого музыканта. Был задумчив – кантата же в теме. Постепенно он стал ощущать на себе взгляды – метрах в двадцати стояла группа богатых грузин, и им что-то рассказывал на родном языке тот самый молодой фигурант. Явно про папу – богатые грузины внимательно слушали своего подельника и с уважением смотрели на папу. В конце концов молодой грузин, несколько подобострастно и еще издали улыбаясь, подошел к папе и предельно осторожно спросил, нет ли еще марок. Папа ответил, что нет и больше не будет. Грузин все-таки исхрабрился и попросил, что если появятся, то сразу к нему – и написал номер телефона. Папа номер решительно не взял. Тогда грузин несмело спросил: «Можно у вас совет?» – «Давай», – ответил папа. «Предлагают два вагона кроссовок. Не знаю, брать не брать». И вот тут последовал диалог, ради которого я и написал этот текст. «Они тебе нравятся?» – спросил папа. «Да». – «Бери!»

Грузин, совершенно охуевши от простоты и изящества этого нестандартного бизнес-решения, ушел к своим и рассказал, что ему удалось разузнать от моего папы. На папу опять устремились восхищенные взгляды. Увы, папа уже никогда не сумел даже приблизиться к уровню этого феноменального финансового озарения.

* На самом деле такого журнала семья не выписывала, да и навряд ли такой журнал вообще существует.