Возьми меня за руку

Ночью 19 июня 1998 года, преодолев большие трудности, я, наконец-то, знакомлюсь через двух подпольных рок-музыкантов с известным активистом из гомосексуальных кругов –Ни Дунсюэ. Ему сейчас 34 года, у него диплом магистра психологии Пекинского университета, и он уже более десяти лет относит себя к открытым или полуоткрытым гомосексуалистам.

В Чэнду около моста Модзи увеселительные заведения построены буквально одно на другом. Среди них есть маленький незаметный бар, ставший «райским местом» для гомосексуалистов. Ни Дунсюэ частенько забегает сюда при полном параде – друзья отзываются о нем исключительно как о «красавчике» и «теоретике».

Я в первый раз нахожусь в гомосексуальной среде. Представить себе не мог, что это будет так... волнительно. Приглушенный свет, посетители спокойные, музыка – наверное, это Китаро[1. Китаро – псевдоним японского композитора Масанори Такахаши (р. 1953), под которым он с 1975 года выпускает альбомы в стиле new age.] – и есть, и нет. Обстановка располагает к задушевным разговорам. Я вот думаю, мне с тобой, конечно, друзья посоветовали здесь встретиться, но...

Мы где-то раньше виделись?

Нет, мы просто пересеклись впопыхах. Мы с тобой поговорим, ты останешься здесь, а я выйду и вернусь в свой мир. Я не журналист. У меня, конечно, есть диктофон, но я не хочу, чтобы об этом болтали в газетах. Обстановка в этом клубе меня на самом деле тронула.

Только не надо использовать слово «клуб». В Китае еще нет таких открытых клубов для геев, как в Америке и Европе. Это просто место, где мы можем встречаться. Здесь мы можем чувствовать себя раскованно, ну и рады друзьям, конечно.

Но я не гомосексуалист.

А это не имеет значения. Положи свою ладонь на мою, посмотри на меня. Не отворачивайся. Разве ты не взрослый? Взрослый мужчина ни перед чем не пасует. Мне хочется твоего внимания, мое сердце наполнено нежной болью. Я женщина, но моя мать родила меня в теле мужчины. Нет, моя внешность тоже далека от мужской, особенно сейчас. Я не чувствую, что в моем теле есть мужские органы.

Это было как удар молнии? Ты почувствовал, будто тебя ударило током, и переменился?

Я дрожу, пожалуйста, возьми меня за руку. Я не могу просить тебя обнять меня, от этого может быть даже хуже. Сюда приходят люди, и не стоит забывать, что это первая встреча, но, может быть, будут и другие? Ты меня пожалеешь?

Да.

Любовь между мужчиной и женщиной – это не только жалость. Это взаимное обладание. Большинство людей в этом мире перед свадьбой думают, что любовь неизменна и нерушима, а что в итоге? Семья, дети, имущество, а потом могила...

Ну, это не могила, просто люди придерживаются такого традиционного уклада.

Не перебивай меня. Мужчины и женщины прежде всего совокупляются, все существующее держится на этом! Но гомосексуальность – это прежде всего жалость. Все мы слабы, все мы агнцы: лишь прильнув друг к другу, мы сможем согреться. Это своего рода религия. Я думаю, что до рождения мы были прижаты друг к другу, а потом помимо нашей воли появились на свет. Я родился в теле мужчины. Традиции и общество требуют от мужчин смелости и решительности, а я так не могу, я инстинктивно противлюсь этому. Я с детства завидовал девочкам, которые могли прогуливаться по улице под ручку, но когда я попытался так взять за руку мальчика, меня оттолкнули. Когда я подрос, я страшно стыдился эрекции. Сколько раз я плакал после поллюций! Потом у меня возник интерес к женской физиологии, я не мог сдержаться и подсматривал за женщинами в туалете, воровал женское нижнее белье, которое вывешивали сушить на солнце. Несколько раз я получал хорошую взбучку, попадал в милицию, и в конце концов меня приговорили к трем годам исправительных работ за хулиганство. Не знаю, зачем, но я неосознанно стремился к побоям. От боли я чувствовал своеобразное удовлетворение. Тогда еще, нет, почти до подросткового возраста гомосексуальность во мне не просыпалась, я охотно признавал себя просто хулиганом. В исправительной колонии для настоящих хулиганов я сначала думал, что не выживу. Однако так получилось, что старостой по присмотру оказался один студент, который интересовался учением Фрейда. От него я и узнал о несовершенстве своего тела.

Почему я это называю «несовершенством тела»? Заключенным нравилось смотреть на меня и прикасаться ко мне, особенно в общем душе. Все просто глазели на мое утонченное тело, хвалили мой большой и округлый зад. Я отвергал бесчисленные домогательства, чувствовал унижение и в то же время удовлетворение. Конечно, помимо тайных воздыхателей были и те, кто напрямую предлагал секс, обещая в награду кусок мяса или пару кед. В ответ я указывал на свинарник рядом с кухней: «Найди себе свиноматку».

На самом деле я был тайно влюблен в старосту, но он был, как и ты, натурал. Он с отвращением относился к моей женственности, так что я подавлял свою нежность. У него был срок восемь лет. И я хотел, чтобы мне тоже дали восемь лет и я мог бы ухаживать за ним, стирать его одежду и слушаться его. Он все говорил прямо, на собраниях обычно заявлял: «Больше читайте в свободное время, учитесь, стремитесь к скорейшему возвращению в общество, есть еще и другие занятия, кроме как крутиться возле Ни Дунсюэ». У меня от этих слов слезы на глазах наворачивались – если они не будут крутиться возле меня, то ведь я буду принадлежать только ему?

Однажды меня направили на стройплощадку, а по пути схватили два уголовника... так я узнал, что такое содомия. Желтая пресса гонится за сенсациями, считая, что содомия и гомосексуализм – одно и то же. Это ужасно мерзко. Я вот не вижу ни капли радости в содомии, разве что при взаимном удовольствии. Я с детства очень слабый. Ненавижу, когда мужчины применяют силу, поэтому, когда те люди заставляли, не мог сопротивляться. После того случая желающих посягнуть на мое тело стало еще больше. Они думали, что это я от удовольствия верещу, как животное.

Я вышел на полгода раньше срока. Как подумаю о том, что расстался со старостой навсегда, в сердце сразу такая пустота. На прощанье он мне подарил «Толкование сновидений» Фрейда – настаивал, чтобы я это изучил. Я навсегда запомню его слова. Он был моей первой любовью. Я так много лет о нем вспоминал, писал ему письма, отправлял подарки – до того дня, пока все мои письма и посылки не вернулись нетронутыми – сон растаял. Я переживал, начал заниматься самообучением, через два года поступил в аспирантуру по психологии и сам себя вылечил.

Какая трогательная история. Ты меня поражаешь. Честно говоря, я раньше не думал, что гомосексуальность может быть такой. Я читал книгу о гомосексуализме в Китае, написанную ныне покойным писателем Ван Сяобо[2. Ван Сяобо (1952–1997) – китайский писатель и эссеист, книги которого получили мировую известность уже после его смерти. Ляо Иу имеет в виду его исследование «Их мир: исследование мужских гомосексуальных сообществ в Китае» (1992), написанное в соавторстве со специалистом в области семейных отношений Ли Иньхэ.]в соавторстве с Ли Иньхэ. Я вроде как интеллигент, на теоретическом уровне я вас принял еще несколько лет назад, но физиологическая сторона меня до сих пор отталкивает. Я такой же, как большинство мужчин. Идея о половых различиях слишком сильна. Твоя критика обладания и господства очень даже обоснована. Ты наверняка знаешь о нашумевшем «деле трансвеститов». Они подражают тайским трансвеститам – нелегально выступают по клубам в разных городах ради заработка. Поют и танцуют – это еще ладно, но зрители не приемлют поддельную женскую грудь.

Это, конечно, только усугубляет предубеждение и неприязнь толпы к гомосексуалистам, но трансвеститы и гомосексуалисты – не одно и то же. Трансвеститы – это, в первую очередь, коммерческий продукт. Они намеренно глотают таблетки, чтобы тело принимало более выраженные женские черты. Ради денег. Все они лишь гонятся за дешевым эффектом, и все одинаковые. Но я надеюсь, то, что наш разговор перешел в такое малоприятное русло, не повлияет на наши с тобой отношения.

Извини, продолжай, пожалуйста.

В Китае тысячелетиями существовало общество, построенное на принципах разнополой любви. Конечно, в истории и литературе встречаются упоминания о гомосексуализме, но это обычно описывалось как порок, который подвергался издевкам и насмешкам. Поэтому я очень ценю сегодняшнюю относительную свободу – это тоже заслуга коммерции, никто не сует нос в чужие дела.

Посмотри на ту парочку слева. Им около сорока, оба уже разведены. Тот, что с бородой, – художник, а другой, миниатюрный, – служащий в отставке. С обывательской точки зрения они совершенно друг другу не подходят. Вот парочка напротив – идеальная пара, оба инженеры, оба занимаются проектированием, оба не разведены. Посмотри, как горячо они говорят, позабыв семью и детей. Другие чуть помоложе, из-за общественного давления их гомосексуальная история не долгая, один-два года, три года, несколько месяцев; едва ли найдутся те, чья история за пять лет перевалила. Конечно, немало тех, кто поменял шило на мыло, гомосексуальный круг довольно тесен, сложно менять партнеров, как перчатки. В гомосексуальной среде мои взгляды считаются передовыми, я в «авангарде»: я полагаю, что в каждом человеке есть скрытые гомосексуальные наклонности.

У меня есть гомосексуальные наклонности?

Мы очень хорошо начали. Ты ведь сейчас смотришь на меня. Неважно, что ты думаешь, неважно, кем ты меня считаешь – другом или просто чужим. Но ты должен признать, что ты уже давно не просто равнодушный. Благодаря мне ты теперь часть любовной истории. Слабые мужчина и женщина, две льнущие друг к другу собаки, выражающие симпатию и обнюхивающие друг друга. Конечно, вместо бара нам лучше в следующий раз прогуляться на природе – гулять, обнявшись, под шелест ветерка, я бы читал тебе наизусть «Листья травы» Уитмена.

Уитмен наполняет меня желанием жить, «расти, набираться соков, есть и веселиться до самой смерти»[3. «Расти, набираться соков, есть и веселиться до самой смерти» – парафраз строчек из «Песни о себе» Уолта Уитмена:
Я уолт уитмен, я космос, сын Манхэттена,
Буйный, дородный, чувственный, пьющий,
едящий, рождающий,
Не слишком чувствителен, не ставлю себя выше других
Или в стороне от других,
И бесчинный и чинный равно.
(пер. К. Чуковского)].

А это к чему? Ты будешь мужчиной, я буду твоей женщиной, много ли ты в жизни встретишь таких особенных женщин? По твоим глазам я вижу, что тебя еще не придавило железной волей, от которой ты для начала мог бы укрыться у меня. Сейчас ты упускаешь шанс, который я даю. Войди в открытую дверь, и ты увидишь, каким разным бывает гомосексуальный мир. Откажись от непреклонных мыслей. Может быть, настанет такой момент, когда ты почувствуешь, что изменился. Может быть, ты захочешь изменить роли – стать женщиной, почувствовать нежность и красоту, которая рождается в женской груди и лоне. Будь готов к тому, что весь твой мир может перевернуться. Никто не заставляет тебя быть мужчиной, быть мужем и нести на себе непосильный груз ответственности, который взвалило на тебя общество. Ты станешь больше плакать – о ветре, об облаках, о траве, об упавших в воду листьях. В тебе словно соединятся черты Линь Дао-юй и Цзя Бао-юя[4. Линь Дао-юй и ее двоюродный брат Цзя Бао-юй – герои китайского романа XVIII в. «Сон в красном тереме» Цао Сюэциня. Их романтические отношения образуют одну из ключевых сюжетных линий романа.]. Меланхолия и сентиментальность несовременны, но геи не стремятся соответствовать духу времени.

Ты состоял в браке?

Ты говоришь об официальном браке или о душевном брачном союзе? У меня был один официальный брак с дочерью моего учителя. В первую брачную ночь я подчинился физическим инстинктам – через силу сделал все, что было нужно. Не было никакого удовлетворения и блаженства, о котором пишут в книгах, но она забеременела, и это заставило меня испытать чувство вины. Находясь в тюрьме, я не чувствовал себя виновным, но беременность жены была для меня равна тяжкому преступлению. Позже мы спокойно расстались.

В Пекине дома у документалиста У Вэньгуана я познакомился с балериной Цзинь Син[5. Цзинь Син (р. 1967) – китайская танцовщица, хореограф и актриса, сменившая пол на женский в 1996 году. Снялась в фильмах «Воскрешение Маленькой Продавщицы Спичек» (2002, реж. Чан Сунну) и «Честь дракона» (2005, реж. Прачия Пинкаю).], которая раньше была мужчиной, в 1995 году она перенесла три страшных операции по полной перемене пола. Тогда я не осмелился поговорить с ней, потому что не знал, что ей сказать. Она похожа на тебя – с самого детства мечтала быть девочкой, но что помогло окончательно разорвать связь со всем мужским – это танец. Танцы считаются женским занятием, поэтому, чтобы танцевать до конца жизни, она решила стать женщиной. Как ты относишься к таким крайностям? Ты не думал сделать операцию по перемене пола?

Я в «Еженедельнике Юг» читал статью о Цзинь Син. Сменить пол физически – это все равно что пройти через ад. Но Гераклит говорил: «Путь в гору – это путь вверх»[6. В книге «Фрагменты ранних греческих философов» (Ин-т философии АН СССР. М.: Наука, 1989) высказывание Герклита переведено следующим образом: «Путь вверх-вниз один и тот же»], а в «Божественной комедии» Данте говорится, что за адом и чистилищем идет рай. Цзинь Син – героиня гомосексуальной культуры, она блистает на сцене, вызывая слезы и обожание у зрителей. А что в реальной жизни? Реальная жизнь не ад? Цзинь Син рассказала, что все-таки была мужчиной, потому что только мужчинам достается слава и почести в искусстве. А «тело женщины из воды»[7. Цитата из «Сна в красном тереме».] – она слушает свою природу и течет вперед. Мне в этой жизни пришлось куда труднее, чем Цзинь Син. И ничего в ответ, но я следую своей природе. Моя мать была такой, и мать моей матери была такой – как вода впитались в землю, и никто их не запомнил.

Смотри, у меня снова слезы навернулись. Мне иногда хочется плакать просто так, без причины. Прямо как настоящей девушке, стоять на ветру, в лунном свете напротив любимого и плакать без причины. Мир гомосексуалиста одним танцем не выразишь, потому что современные танцы совсем не похожи на древние. Тогда танцевали по одному и толпой, завернувшись в шкуру, в поле до рассвета. И зрители не нужны. Современный танец – это, в первую очередь, сцена и зрители, воплощение этой общественности. А гомосексуализм – это частное. Отношения один на один. Зачем мне делать операцию по перемене пола?

А если бы я как мужчина захотел на тебе жениться?

Если ты захочешь, я, возможно, сделаю. Но это очень дорого. Мне кажется, даже если я все имущество продам, все равно не хватит денег. Не понимаю, почему мужчинам нельзя жениться на мужчинах? Во многих европейских странах уже есть соответствующие законы, в Китае рано или поздно тоже придется поднимать вопрос о гомосексуализме. Хочешь создать семью? Я не возражаю, я могу найти нам свидетелей в сообществе, можно даже усыновить ребенка.

Двое мужчин, живя вместе, непременно начнут ссориться.

Я не умею отвечать ударом на удар, мне будет доставлять удовольствие, если ты будешь меня бить.

Но так можно потерять притяжение, и, в конце концов, уже не будет даже о чем говорить; такой «насильственный брак» может привести к духовному распаду. Твое тело меня не прельщает, но мне нравится тебя слушать, нравится твоя честность и искренность. Ты говоришь, что ты гомосексуалист широких взглядов, я не возражаю; но я не перешел грань, поцелуй мужчины с мужчиной меня... пугает.

Я женщина. Я хочу стать для тебя женщиной.

У меня есть девушка, в конце года мы поженимся.

Я могу быть любовницей.

Все это напрасно, даже если бы у тебя были деньги на операцию по перемене пола. Я не боюсь трудностей, сейчас я уже привык к атмосфере этого бара, но давай вернемся к тому, с чего мы начали, – к разговору двух незнакомцев, влюбившихся с первого взгляда.

Я определенно трагичный человек. Пройдет еще десять или двадцать лет, я постарею, и никто уже не влюбится в меня «с первого взгляда». Посмотри на линии на моей ладони. Они как водоворот – не выбраться. Но я смогу, я смогу бережно сохранить каждое воспоминание, я тебя любил и не буду об этом сожалеть. Любой опыт – это опыт, и об этом нельзя сожалеть... У меня слезы наворачиваются и комок в горле, а ты такой безразличный. Ты такой жестокий. Жестокий. Тебе меня жалко?

Да.

Ты меня любишь?

Да... люблю.

Но ты не хочешь брать на себя ответственность, боишься презрения общества. Жуань Линъюй[8. Жуань Линъюй (1910–1935) – звезда китайского кино. Славу «шанхайской Греты Гарбо» ей принесли фильмы «Любовь и долг» (1931), «Три современные женщины» (1933), «Маленькие игрушки» (1933), «Богиня» (1934) и др. Версия о вине желтой прессы в самоубийстве актрисы основана на ее предсмертной записке сословами «Слухи – страшная вещь».] убило общественное мнение.

Успокойся...

Тебе меня жалко?

Да.

Такая божественная жалость: холодная и отдаленная. Ты меня любишь?

Да.

Странная любовь... Вроде как ты стоишь на краю бездны и сплевываешь вниз персиковые косточки. Скольким людям ты говорил: «Я тебя люблю»?

Не знаю, может быть, сотне. Ты думаешь, имеет смысл продолжать этот разговор в таком духе?

Этот разговор можно продолжать бесконечно. Это как бескрайняя поэзия Уитмена:

Вот женское тело;
Божественный нимб от него исходит с головы и до ног;
Оно влечет к себе яростно
притяжением неодолимым!
Я дыханьем его увлечен, словно пар, и все исчезает, кроме меня и его:
Все книги, искусство, религия, время, земля ощутимо-твердая, награда
небес, страх ада – все исчезает;
Его безумные токи играют
неудержимо – и ответ им неудержим;
Волосы, грудь, бедра, изгибы ног,
небрежно повисшие руки – ее и мои – растворились;
Отлив, порожденный приливом,
прилив, порожденный отливом, –
любовная плоть в томленье,
в сладостной боли;
Безграничный, прозрачный фонтан любви знойной, огромной, дрожь
исступленья, безответный яростный сок;
Новобрачная ночь любви переходит надежно и нежно в рассвет
распростертый,
Перелившись в желанный, покорный день,
Потерявшись в объятьях сладостной плоти дневной.
Это зародыш – от женщины после
родится дитя, человек родится;
Это купель рожденья – слиянье
большого и малого, и снова исток.[9. Цитата из произведения «О теле электрическом я пою» Уолта Уитмена (пер. М. Зенкевича).]

Это же «О теле электрическом я пою»! Дунсюэ, в твоем голосе есть что-то волшебное и убаюкивающее... подумал сейчас о любви, которой ты просил, и мне захотелось плакать. Может, если выйти из бара, это ощущение исчезнет. В этом обществе, в этой пустынной толпе нет жалости. Уитмен умел жалеть... Его жалость безгранична, как солнечный свет... Прости меня, правда, ты так добр ко мне.

Можно тебя поцеловать?

Хорошо... только один раз.

В последний раз.

Перевод двух интервью Ляо Иу сделан по изданию Zhongguo diceng fangtantu. Wuhan: Chang Jiang, 2000