Грибы нас еще не заметили

Как ни критикуй алгоритмы, c помощью которых YouTube, исходя из истории предыдущих просмотров, рекомендует посмотреть нечто совсем иное, но как-то связанное с ранее виденным, временами в результате этих манипуляций на горизонте сознания проявляется кое-что интересное. Именно вследствие такой детерминированной случайности несколько лет назад я прослушал лекцию миколога Михаила Вишневского (род. 1973) о грибах. И уже несущественно, что он тогда говорил, важнее были два других аспекта его лекции – увлеченность, с которой он рассказывал о грибах удивительнейшие вещи, и широта познаний.

Подозрение, что с грибами все не так просто, как может показаться, было у меня и прежде, хотя убежденность Пола Стамеца, что без грибов вообще ничего бы не было, что грибы – главные обитатели этой планеты, обеспечивающие связь всего со всем, и что мир от гибели спасут именно грибы, меня скорее смущала. В последние годы Вишневского все чаще называют русским Стамецом, что сам он скромно именует преувеличением, однако во всей обширной России никто другой не сделал так много для популяризации грибной культуры, как Вишневский со своими научно-популярными книгами, лекциями и экскурсиями. Сам же он на вопрос о своем призвании или миссии отвечает просто: реабилитировать мухомор.

Изданная в 2017 году книга «Его Величество Мухомор» пока остается главным посвященным этой теме трудом Вишневского, но сейчас он работает над куда более амбициозным культурно-историческим исследованием, цель которого, если я его правильно понял, заключается в том, чтобы показать не только то, что мухомор на протяжении 25 тысяч лет был учителем всех людей северной и срединной Евразии (грубо говоря, от Португалии до Кореи), но и то, что все авраамические религии были созданы отступниками от этого главного и единственного учителя. Редко встречающиеся у ученого-атеиста, каковым считает себя Михаил Вишневский, увлеченность и пафос, с какими он говорит и пишет о мухоморах, неизбежно создают впечатление, что сегодня он является засланным агентом или избранным представителем мухоморов в мире людей. Даже сейчас, оглядываясь на наш разговор, начавшийся от самых истоков жизни и завершившийся дарованными мухоморами открытиями, я полагаю эту возможность весьма вероятной.

Информацию о деятельности и открытиях Вишневского можно найти на сайте: zagribami.info.

Благодарю Эву Алберте за помощь в организации этого интервью.

A. Р.

В попытках Аристотеля описать живой мир, в частности в Historia Animalium, грибы представляют собой особую проблему. Не понятно, что это такое. Вроде бы растения, но не растения. Вроде бы животные, но не животные. Что такое гриб?

В давние времена это действительно была проблема. Недаром вплоть до конца XVIII века цитировали фразу fungorum ordo chaos est.

Порядок грибов хаотичен?

Да. Не понятно, что это за фигня. Сейчас – по крайней мере, с научной точки зрения – известно, что это самостоятельное царство жизни. А этих царств сейчас насчитывается штук пятнадцать, а не как раньше – растения, животные и простейшие. Грибы традиционно принадлежали к царству растений. А сейчас уже выяснено, что грибы – самостоятельное царство. Притом что до конца никто не понимает, что такое царство. Это что-то такое, что отличается от других царств.

В том смысле, что не известно, где граница?

Да, потому что границ нет. Когда Дарвин выпустил книгу «Происхождение видов путем естественного отбора», там единственной иллюстрацией была картинка «Древо жизни»: толстый ствол с куда-то уходящими корнями, от ствола отходят ветки. В основании стоят такие-то организмы, дальше они превращаются в такие-то, ближе к веткам условно человек. Это стройная, практически дихотомическая структура, кто как разделялся и кто от кого происходил. С точки зрения современной теории эволюции, новой генетики и системной биологии дерево Дарвина даже не видоизменено – оно выкорчевано и выброшено на хрен. Эта концепция полностью не соответствует нынешнему воззрению на генетику и теорию эволюции. Современная генетика считает, что не было никакого дерева – был лес деревьев, которые прорастают друг в друга корнями и срастаются ветвями. Потому что существуют механизмы передачи генетической информации не только среди близко родственных видов, а от растений к животным, от грибов к растениям, от животных к грибам, от бактерий, плазмид, архей и прочих одноклеточных, микроскопических организмов куда угодно. Более того, существует такой способ возникновения новых форм жизни, как, например, принудительная гибридизация. Или эволюция за счет встраивания вирусов, которые сначала действуют как противники, а потом встраиваются в структуру ДНК и начинают работать как новая внутренняя информация организма.

В каком смысле принудительная?

Принудительная гибридизация – это когда один организм поглощает другой (допустим, большая архея какую-нибудь бактерию) и элементы его генома встраивает в себя. Получается совершенно новый организм с новыми функциями и свойствами. И если вдруг оказывается, что эти новые свойства дают ему преимущества в старом окружении, то вот вам новая ветка эволюции, новый класс существ, которого раньше не было. Дарвиновская эволюция описывает очень медленное, постепенное, занимающее сотни тысячелетий или даже миллионы лет оттачивание каких-то признаков. Долго-долго, потихонечку что-то меняется, улучшается, модифицируется. Да, так бывает, но это крошечный и частный случай эволюции. Дарвинизм не отменен, но затем был неодарвинизм, теперь уже эволюционная генетика, дальше будет еще что-нибудь. Сейчас биология переживает совершенно удивительные времена – примерно такие же, как в XIX веке. Тогда шло активное накопление новых данных и ученые перестали относиться к организмам, в первую очередь к животным, как к биомашинам, где есть мышцы, кости, приводы, движки и все прочее. Накопление данных показало, что все гораздо сложнее и интереснее. Сейчас в биологии происходит то же самое. Появились методы, благодаря которым можно проводить молекулярный анализ ДНК и воспроизводить такие организмы, о которых раньше и не подозревали. Товарищи ученые из палеонтологической летописи научились расшифровывать отпечатки ДНК. Сейчас на эволюцию совершенно новая точка зрения. Медленное оттачивание – это фигня.

В чем была проблема Дарвина? Ему не хватало времени. Ну понятно, с библейской точки зрения было семьдесят с чем-то тысяч лет. С точки зрения геологии того времени – то ли полтора, то ли два миллиона. И он сам жаловался в письмах друзьям, что ему не хватает нескольких десятков миллионов лет на то, чтобы дать время той картине, которую он описывает, чтобы она возникла постепенной эволюцией. То есть он уже понимал, что эти гигантские кости динозавров – это не допотопные животные, а какие-то очень далекие предки современных. Он сам признавался, что это слабое место его теории. А оно и не нужно было, потому что все крупные преобразования, возникновение новых классов жизни происходили практически моментально. Это занимало несколько столетий или тысячелетий.

Значит, происхождение видов...

Не видов, а огромных классов новых существ. Птицы возникли, да, насекомые возникли, раньше были черви, откуда взялись эти долбаные членистоногие? Почему это произошло? У креационистов всегда самым сильным аргументом было отсутствие переходного звена. Вот вам, блин, обезьяна, а вот уже почти человек. Где все промежуточные формы? Нету. А теперь вскрыты новые механизмы эволюции и выяснено, что любое живое существо может за счет так называемого векторного переноса... Это когда какая-нибудь бактерия, архея или плазмида внедряется в клетку одного существа, выкусывает оттуда ДНК, покидает этот организм, попадает в любой другой и передает ему эту генетическую информацию. Это сразу бешеный всплеск эволюции.

Значит, и мы через сто лет могли бы преобразоваться в какие-то новые существа?

Очень может быть, что так и происходит, просто мы этого не наблюдаем. Успех нового класса существ возможен тогда, когда есть почва для этого успеха. И чем более древние времена, чем больше незанятых пространств, неосвоенных ниш... Вода, земля – они когда-то были почти свободны, поэтому новым группам организмов было где себя применить. Сейчас это гораздо сложнее, потому что освоено все – от глубочайших слоев почвы до практически верхних слоев атмосферы, везде есть жизнь, везде все и так работает неплохо.

Вы сказали, что современная биология переживает расцвет. Благодаря чему? Биогенетике? Исследованию генома?

Да. За счет развития молекулярной биологии, молекулярной генетики. Каждый год возникают и рушатся теории. В результате таких исследований стало, допустим, понятно, что грибы и животные гораздо ближе друг к другу: грибы и животные имели общего предка, и к растениям они не имеют никакого отношения. Ура, товарищи! Мы теперь датируем грибы так, что их возраст – один миллиард двести миллионов лет. Отлично. И проходит буквально два-три года – новая находка, и вот теперь мы все поняли, что грибы все-таки древнее животных и скорее животные произошли от грибов, и теперь мы грибы датируем возрастом два миллиарда четыреста миллионов лет.

То есть грибы в рамках теории стареют?

Все удивительным образом стареет. Если раньше считалось, что уж два-то миллиарда лет назад не было даже клеточной жизни, было что-то типа вирусов со сложными оболочками, то сейчас оказывается, что два миллиарда лет назад кто только не жил.

В том числе и грибы?

Да. И если взять усредненный геном человека и усредненный геном всех грибов, то сходство между ними составит примерно 70%. Если же взять человека, животное и растение, то общность генома будет 30–35%. Поэтому когда Курёхин говорил, что Ленин – гриб, он врал всего на 30%.