Пока есть пчелы

Архитектурное бюро Atelier Bow-Wow, основанное Йошихару Цукамото и Момойо Кайджимой в 1992 году, начало свою практику в тот момент, когда в Японии обрушился спекулятивный финансовый рынок, приостановилось активное строительство и оживился интерес к проектам меньшего масштаба. Atelier Bow-Wow известно проектами небольшого размера и социальной направленности. Однако самое значительное поле работы бюро – долгосрочные исследования процессов развития Токио, идущих вне рациональной логики, эстетических критериев, серьезных рыночных и архитектурных интересов.
Цукамото называет Токио городом, появившимся в результате случайных, даже абсурдных решений. Вызывающая восхищение как в Японии, так и в остальном мире образцовая токийская архитектура – в численном меньшинстве на фоне всего остального города, и Atelier Bow-Wow все время красиво об этом напоминает. В книге Made in Tokyo (2001) документируются гротескные городские объекты-гибриды, а в Pet Architecture (2001) – малоразмерные строения. Эти издания стали практически культовыми и благодаря непривычной, несколько игровой формулировке идей, и рисункам. Они в исполнении Atelier Bow-Wow напоминают скорее не архитектурные чертежи, а тщательно прорисованные изображения в книгах по анатомии, снабженные подробными пояснениями. Бюро издало также альбом Graphic Anatomy: Atelier Bow-Wow (2014), подтверждающий интерес к именно такому графическому языку документирования города.
В 2010 году на Венецианской биеннале архитектуры Йошихару Цукамото был одним из авторов японского павильона и одновременно книги Tokyo Metabolizing. И павильон, и книга напоминали о пятидесяти годах, прошедших с тех пор, как японские архитекторы прославились своей идеей о метаболизме. Цукамото говорит, что в мире нет другого места, где столь большую городскую территорию формировали бы семейные дома и тихое течение повседневной жизни. Выставка «Японский дом: архитектура и жизнь после 1945 года», которая в этом году была показана в Риме, Лондоне и Токио, тоже свидетельствовала об активном интересе Atelier Bow-Wow к одному из самых важных компонентов токийского городского ландшафта – семейному дому. Небольшой дом-студия самого Atelier Bow-Wow расположен в плотно застроенном токийском малоэтажном квартале, визуально открыт окружающей среде и как будто призывает не отгораживаться от жизни города. Он выглядит практически так же, как тщательно выполненные рисунки самого бюро.
Йошихару Цукамото приехал в Ригу в мае 2017 года в качестве члена международного жюри Латвийской архитектурной премии года. Во время ночной прогулки по городу сразу после прибытия из аэропорта он успел сплести воедино рассказы, у которых, казалось бы, нет ничего общего. Манга 70-х годов, главный герой которой накопил в шкафу столько одежды, что во влажном токийском климате там выросли грибы, в рассказе Цукамото стала примером абсурдного освоения личного пространства. А студенческие волнения в Токио в те же 70-е свидетельствовали о желании понять западную демократию и публичное пространство. И наконец, мы обсуждали, насколько нелегко было японскому архитектору, входившему в жюри конкурса проектов Музея Гуггенхайма в Хельсинки в 2014 году, оценить поданные идеи. Их было 1751. На следующее утро Йошихару Цукамото столь же увлеченно осматривал уже достижения латвийской архитектуры.

Илзе Паклоне

Для чего нужны архитекторы?

Это очень интересный вопрос. Ду­маю, основная проблема пространства состоит в том, что оно должно обустраиваться и использоваться людь­ми, которые в нем находятся, которые постоянно там присутствуют и которые что-то делают внутри этого пространства. Потому что от постоянного использования пространство приобретает определенное качество.

Это значит, что в идеале каждый должен быть архитектором собственного пространства.

Да, конечно, в этом главный смысл пространства и пространственной практики. Пространственная практика – это здесь и сейчас.

Практика пространства.

Практика пространства в основе своей – это то, что происходит здесь и сейчас. Ее осуществляют люди, сами не являющиеся архитекторами. Они могут делать все, что им хочется, но это всегда привязано к здесь и сейчас. Архитектор же может привнести нечто из там и тогда.

Там и тогда. Значит, издалека. Он приходит, обустраивает пространство и уходит. Сам он никогда этим пространством пользоваться не будет.

Не будет. Он не живет в этом здании. Он его проектирует. Иногда он приходит посмотреть, что получилось, но он не обязан этого делать.

То есть людям нужен архитектор, который организовал бы их пространство, просто потому, что у них не хватает воображения самим это сделать?

Как раз воображение у них есть. Просто обустройство пространства предполагает интеграцию множества самых разных аспектов архитектуры. Речь идет о многих факторах – от дождя до землетрясений, речь идет о силе тяготения и прочих чисто физических вещах. Но в то же время архитектура имеет дело с общественными, историческими смыслами. Все эти вещи так или иначе вписаны в архитектурный разум. Кто-то этим разумом обладает, но далеко не все. Думаю, у архитектора этот разум должен быть. Иначе он превратится в солдата строительной промышленности.

Получается, что архитектурный разум включает в себя какие-то аспекты естествознания, социологии и истории – по меньшей мере эти три?

Да. Архитектура всегда работает с людьми, со временем и с природой. Это значит, что архитектура включает в себя все эти сочетания ради достижения оптимального баланса – баланса, который заставлял бы все стороны вести себя лучше. В лекции я говорил о поведении – поведении природы, поведении людей, поведении зданий. Архитектура объединяет все эти три типа поведения в одной физической сущности. И потом…

Но она объединяет все эти элементы в соответствии с какой идеей?

Скажем, эта крыша сделана из дерева, полученного в результате пере­работки отходов. Это странный гиб­-ридный материал, который делается из опилок и резины, искусственной резины. Хорошо, допустим, что собственник здания изначально хотел натуральное деревянное покрытие, но дерево… Чтобы сохранять дерево в здоровом состоянии, нужно все время за ним следить, нужно его каждый год красить. Стоимость содержания объекта растет, и происходит некое согласование бюджета и стоимости мероприятий по поддержанию объекта в надлежащем виде. И уже в этом решении использовать искусственное дерево, а не настоящее, видна интеграция бюджета, экологических соображений и всего прочего.

Но все эти решения собственник может принять и без участия архитек­-тора.

Может. Но мне кажется, что архитектор – это человек, способный, например, сказать: «Не беда. Если мы тут достроим крышу, наш деревянный пол окажется под защитой, и все будет гораздо проще». Кроме того, архитектор может подтолкнуть заказчиков к тем или иным размышлениям.