Полон дом идей

Если попытаться охарактеризовать Армена Сарвазяна в привычных профессиональных терминах, то он, наверное, будет ученым – биофизиком, эластографом или кем-то в этом роде. Однако больше ему соответствует претенциозный, немного таинственный статус изобретателя. Ибо как иначе назвать человека, который из существующих вещей создает новые, и то, что они были крайне необходимы, остальные понимают только после того, как эти вещи уже изобретены?

Обширный ассортимент изобретений Сарвазяна включает в себя и устройство, облегчающее полным людям надевание носков, и детекторы мин новейшего поколения, однако самым значительным его вкладом является эластография – область медицинской диагностики, которая с помощью волн моделирует структуру мягких тканей организма. В начале 90-х годов Сарвазян изобрел новую технологию, которая, не вмешиваясь в организм механически, с помощью ультразвука или магнитного резонанса позволяет получить изображение структуры тканей. Правда, уютный и разговорчивый любитель односолодового виски Армен Сарвазян совершенно не соответствует закрепившемуся в научной фантастике, Голливуде и комиксах образу «безумного изобретателя».

Сарвазян родился в 1939 году в Ереване, свою карьеру ученого строил в Московском государственном университете и Институте биологической физики АН СССР, где исследования в области биомеханики мягких тканей принесли ему в 1983 году докторскую степень. В конце 80-х годов он все большее внимание уделял эластографии, а в последующие десятилетия, уже в США, стал одним из пионеров в этой области.

Однако не все, кому приходят в голову идеи о том, как улучшить положение человечества, достаточно предприимчивы, чтобы с помощью этих идей улучшить и свое личное благосостояние. Используя системы грантов и пособий, Сарвазян обеспечил быстрое внедрение своих изобретений в практику, озаботившись лишь тем, чтобы под рукой всегда было достаточное количество хорошего виски, а вокруг его принстонского дома – достаточно места, которое можно заполнять странными инсталляциями и скульптурами.

Х. Ц.

Вам со льдом или без? Сингл-молт обычно пьют безо льда.

Конечно, без.

Скотч или бурбон можно со льдом, это очень неплохо, а вот сингл-молт... А Glenmorangie – один из самых достойных.

Вы там были? Это на острове делается?

В Шотландии этих вискокурен, где делают сингл-молты, около 600 штук, они все уникальные. Мы там были, ездили по Шотландии. В какие-то попали, в какие-то не попали, но, конечно, потрясает эта культура сингл-молтов.

И вы их полюбили.

Полюбил – не то слово. Я зауважал.

Ваша жена подсказала мне хорошее начало для разговора. С какой точки зрения вы критикуете обычное понимание?

Я вам покажу картинку, которую я сделал на эту тему. Это Конфуций. Он жил за пятьсот лет до нашей эры, фотографий нет, никто не скажет, что я что-то переврал. А это его мысли. Я с большим уважением к этому отношусь. Вот, видите: «Искусство имеет смысл, если оно истиннее реальности». Реальность – это сплошь и рядом обман. Ее причесали, вылизали, преподнесли – не важно, по телевизору или в рассказах. Потемкинская деревня, фасад какой-то. И чтобы сразу усомниться в любой реальности и попытаться понять более глубокие ее аспекты, в чем-то надо быть художником, понимаете? В этом смысле возникают вопросы, почему и как. Это жизненная философия.

«Если тебе плюют в спину, значит, ты впереди всех».

Очень глубокая мысль.

Вы чувствуете, что вам плюют в спину?

Среди моих художественных забав есть одна очень красивая. Я пишу палиндромы, перевертыши в обе стороны. И один из моих палиндромов: «Я ярок укоряя». Это самоутвер­ждение через принижение других. Если почитать половину касающихся меня рецензий в статьях, журналах, патентах – там такая грязь! Там безграмотные люди самоутверждаются тем, что пытаются учить тебя жизни. Я пытаюсь быть заметным, прихожу с новой идеей, с какими-то проектами, и вот какой-нибудь недоучившийся китаец самоутверждается тем, что говорит: «Я тебе сейчас покажу, что я тоже чего-то стою». Это тот самый принцип – «я ярок укоряя». Поэтому раз плюют тебе в спину, значит, ты поднялся высоко. Моська лает на слона.

Я не уверен, что понимаю следующее: «To lead means to restrain».

Ну как. Лидировать – значит ограничивать. Если вы хотите встать во гла­ве толпы, лидировать... Это хорошо видно в собачьей стае. Я жил с собаками там, на Севере.

Где вы жили с собаками?

В Заполярье шабашил. На стройках. Но не важно. Так вот, если альфа-животное стало лидером, то любой другой, претендующий на альфалидерство, будет за это смертельно наказан. Поэтому если ты хочешь быть лидером, ты обычно должен обрезать эту тенденцию, это желание у других. Вообще умница, конечно, этот дядя. Я с ним единомышленник.

«Не важно, как медленно вы двигаетесь. Главное – не останавливаться».

Да.

Куда вы двигаетесь?

По-разному. Чаще всего ты не двигаешься – тебя везут.

(Смеется.) Кто везет?

Иногда везет водитель. Иногда ве-зет судьба. Иногда везет жена. Иногда ведет ложная идея. В которой ты разочаровываешься, уже пройдя ка­който путь. Есть разные способы быть ве­домым.