Что пить с философами

Чего не пить никогда и ни с чем. Мир наводнили советы о том, чего пить не следует. Самые разные благородные напитки, претворившие в себе и нам на благо честный труд и любовь к жизни, – непастеризованное молоко, например, – теперь запрещены ярыми поборниками здоровья. Недели не проходит, чтобы в какой-нибудь газете не рассказали, какой вред наносят человеческому организму алкоголь, газированные напитки, кофе или кола, так что, пожалуй, пришло время подвести черту под всей этой бессмыслицей и установить несколько простых принципов. Первый состоит в том, что пить следует то, что тебе нравится, и в тех количествах, в которых хочется. Это может ускорить смерть, но столь небольшая потеря будет с лихвой возмещена пользой для всех окружающих.

Второй принцип – в том, что твое питье не должно причинять страданий другим: пей сколько хочешь, но отставь бутылку прежде, чем на смену веселью придет безысходность. Напитки, имеющие депрессивное воздействие, – воду, например, – следует употреблять в малых дозах, исключительно в медицинских целях. Третий принцип состоит в том, что твое питье не должно причинять серьезного вреда планете. Ускоряя твою смерть, напиток на самом деле не приносит существенного ущерба окружающей среде – в конце концов, мы биоразлагаемы, и, может, это лучшее, что о нас можно сказать. Однако этого, как правило, нельзя сказать о таре, в которой продаются напитки. В добродетельной Англии моего детства выпивку продавали в стеклянных бутылках, за которые ты доплачивал два пенса, возвращавшиеся к тебе после сдачи тары. Эта образцовая система продержалась много лет, пока не пришло время пластиковой бутылки, величайшей экологической катастрофы со времен открытия углеводородного сырья.

Горожанам это бедствие не так очевидно, как нам, деревенским жителям, поскольку в городе улицы время от времени все же убирают. Но на проселочной дороге вы на каждом втором шагу будете сталкиваться с пластиковой бутылкой, выброшенной из окна проезжавшей здесь машины и так навсегда и оставшейся лежать на обочине. Груды растут год от года, причем пополняют их вполне определенные продукты: «Лукозейд» и «Кока-Кола» – мало того, что вредные для окружающей среды, так еще и противные в своей цветастости.

Виноваты тут не только люди, стремящиеся избавиться от бутылок, но и сами эти напитки. В этих пересахаренных шипучках с их детской линейкой «вкусов и ароматов» и бутылками с яркими логотипами есть что-то такое, что пробуждает «ячество» даже во взрослых вроде бы людях. Припал к пластиковому вымени, ощутил веселое жжение пузырьков во рту, отрыгнул с довольным видом, когда они угомонились, – все это способствует сужению горизонтов у потребителя этих напитков, изглаживает саму мысль о том, что есть еще какой-то мир за пределами «меня» и «моего». А самодовольный жест, каким эту бутылку отправляют за окно машины, жест, который как бы говорит: «Я царь пространства, в котором перемещается это тело, и срать я хотел на всех остальных», – иной жест попросту невозможен, если целый день только и делаешь, что удовлетворяешь в частном порядке свои детские аппетиты.

Соответственно, вот мой четвертый принцип: никогда не пей ничего, что продается в пластиковых бутылках. Объяви войну им и компаниям, которые их используют. Не покупай в супермаркетах, где молоко продают в пластике, в принципе откажись от безалкогольных напитков и пей воду, если она тебе нужна, только из-под крана.

И последнее замечание: на обочине нашей дороги мне попадались банки из-под пива, бутылки из-под воды, поллитровки из-под виски и пакеты из-под содовой, и только винная бутылка ни разу мне не встретилась. И раз дьявольский нрав мы объясняем действием дьявольского зелья, то и в рассудительном поведении винопивцев следует усматривать моральную добродетель того, что они пьют.

Платон

Для каждого диалога Платона есть свое вино. Хороший кларет неспешно проведет по всем книгам «Государства», к «Федру» лучше всего подойдет легкое розовое, а «Филеб» читается всерьез лишь под совершенно сухую мансанилью. Усвоению «Законов» поспособствует могучее бургундское – оно сообщит нужную отвагу и даст волю неизбежному желанию кое-что пропустить. Что же до возвышенного «Пира», то тут, наоборот, вино легкое и полусладкое поможет подхватить всеобщее веселье и выпить за каждого участника, когда он поднимается с ложа, чтобы держать речь.

У Гомера вино всегда сладкое, хотя вполне может быть, что поэт сравнивал вино с поцелуями и добрыми словами, а не со спелыми гранатами. Но какие бы ни были вкусы у самого Гомера, нынешний обычай требует вин густых, тягучих, с богатым медовым носом – вин, которые долго, медленно, вязко скользят по умиротворенному пищеводу. Полусладкие вина из тех, что так любили мои полудеревенские тетушки, считаются несерьезными, и почти никто их не пьет – ни сами по себе, ни с едой. Жертва этого предрассудка – «Вувре», вино, которое производят к северу от Луары на пяти тысячах акров в широкой долине реки Брена. По давней традиции вина могут получаться сухими, сладкими или полусладкими в зависимости от года. Основой является виноград «шенен блан», иногда добавляют «арбуа» или «совиньон», и вино, когда оно сладкое, созревает на протяжении многих лет, приобретая сложный, богатейший аромат – особенно если виноград подбирали с благородной гнилью и перерабатывали по той же методе, что «семильон» для сотерна. В хорошем «Вувре» сахар полностью интегрирован в структуру, как декоративные элементы в классический фасад. Его каннелированные минеральные колонны с цветочными капителями требуют серьезной аргументативной базы – такой, какую всегда надеялся обеспечить Платон: вопросы, которые мы понимаем, и ответы, которые нас удивляют. За это и следует ценить Платона – не за то, что у него верные заключения, а за то, что он пытался доказать, что у других они ложные.

Аристотель

Читавшие «Метафизику» поймут, когда я скажу, что единственным мыслимым сопровождением для этой книги является вода – просто вода. Чтобы не подавиться самой сухой из когдалибо написанных книг, потребуется много воды и спартанская отрешенность – иначе со словами не справиться. Прежде чем перейти к «Первой аналитике», может понадобиться имбирное печенье. Веселее дело пойдет только с «Никомаховой этикой», и вот тут-то – поскольку приведенная там аргументация является определяющей для моей концепции добродетельного пития – я рекомендовал бы выпить в ее честь бокал-другой. У меня лично наилучшие отношения с «Этикой» установились благодаря бутылке совиньон блан от «Беринджер» – одного из первых калифорнийских винных хозяйств, качество продукции которого было притчей во языцех и до, и после сухого закона.

Цицерон

Философом его не назовешь, но человек он хороший – во всяком случае, ему было что сказать о добродетельной жизни, а его изобретательность в том, чтобы заставить себя ненавидеть, должна служить примером всем нам. Его аккуратные предложения, нагруженные достойными мыслями, – это, безусловно, кларет; лучше всего обратиться к ним после обеда с бокалом-другим «Пойака» – некогда именно в этом регионе была вилла у поэта Авсония. Лучше всего подойдет гениальное вино «Шато Линч-Баж» 1959 года, если есть еще такие счастливчики, у которых оно осталось. А может, у кого-то есть ничуть не менее гениальное «Шато Озон» того же 1959 года?

Св. Августин

Есть два св. Августина – преисполненная сомнений в самой себе душа, открывающаяся в «Исповеди», и обремененный достоверностями смиренный слуга божий, из-под пера которого вышли «О Троице» и «О граде Божьем». К первому подойдет бокал местного карфагенского, но поскольку его больше не экспортируют, можно без особых потерь заменить его марокканским каберне-совиньон. Есть одно совершенно замечательное: виноград выращивают в Мекнесе, разливают его во Франции, Oddbins торгует им под маркой Bonassia. «О граде Божьем» в один присест не прочитать, и это тот редкий случай, когда человек пьющий имеет полное право прибегнуть к кружке холодного лагера и отложить книгу, как только эта кружка опустеет.