Сценарий жизни Пушкина

«...Он умер от раны за дерзкую и глупую картель, им же писанную, но, слава Богу, умер христианином».

Николай I – князю Паскевичу Любой драматург, проработавший какое-то время в театре или в кино и достигший хотя бы минимальных результатов, задается вопросом: а зачем, собственно говоря, все это нужно? Знание композиционных законов, завязка и развязка, напряженное (или вялотекущее) действие? И даже аристотелевский катарсис, совершенно уже неподвластный современным перьям, мало что объясняет в вопросе – зачем? Зачем все это? Неужели только для того, чтобы слепить еще один «удачный» фильм, о котором лет через пять никто и не вспомнит? Совершенная же беда наступает тогда, когда драматург начинает читать теоретический курс, отливая свое интуитивное знание в чеканные (по возможности) формулировки. Такая беда происходит с автором этих строк уже четвертый год в связи с преподаванием в киноинституте известного предмета, который хоть и не во всей полноте, но все-таки сказывается в так называемом авторском кино.

Итак, зачем все это? К чему эта драматургия нужна?

На мой взгляд, ни одна из наук не стоит ломаного гроша, если не отвечает на коренные вопросы бытия, на те самые онтологические вопросы, которые составляют сердцевину философии и «людоведения»: зачем мы живем? что происходит после смерти? почему с нами случается то или иное событие? что движет случаем? и т.д.

Христианство говорит нам, что ничего не происходит без ведома Царя Небесного, ни один волосок не упадет с головы без Его Воли. Восточные культы, и прежде всего индуизм, вводят понятие кармы, или воздаяния за совокупность совершенных деяний, оно может наступать в последующих жизнях, в существовании потустороннем, но также и в жизни «этой». Древние эллины были, казалось, совершенными политеистами, что само собой предполагает полный хаос, вернее, плюрализм воззрений и культов. Однако из древнегреческой трагедии до нас дошел «механизм воздаяния», который включается как бы «автоматически» после нарушения «нормы», а также понятия рока (не путать с роллом) и судьбы.

Сегодняшняя постмодернистская культура вообще отрицает какие-либо закономерности бытия, утверждая хаос и отчаяние как единственные константы в неподвластном уму мире. С этим я бы охотно согласился, если бы не одно «но»: произведения постмодернистов в кино и литературе построены по четко выверенным закономерностям, доставшимся нам в наследство от предыдущих культурных эпох, так называемая «случайность» почти сведена к нулю. Лучшие произведения постмодерна антихаотичны, и этим постмодернизм изобличает сам себя, свою философию и идеологическую сердцевину: даже проповедь хаоса должна быть четко выстроена, даже «непроповедь» должна в себе нести черты проповеди.

Человеческое сознание, несмотря на философию, исповедуемую тем или другим индивидуумом, строго структурировано – об этом давно знают психологи и физиологи. Неструктурированное сознание называется шизофренией, маниакальнодепрессивным психозом. Хотя последнее утверждение навряд ли верно: в мании также присутствует хотя бы один структурообразующий элемент (например, любая фобия), такое расстроенное сознание точнее будет назвать злокачественноструктурированным.

Но если элементы сознания тесно «увязаны» друг с другом, то что нам мешает допустить точно такую же «увязанность» элементов окружающего нас мира? Об этом прекрасно знают маги, и, кажется, пока ничто не опровергло «алмазную скрижаль» Гермеса Трисмегиста – малое подобно большому, что внизу, то и наверху.