Тоньше, чем на волоске

B последнем туре 2019 года английской Премьер-лиги футболисты «Шеффилд Юнайтед» – принадлежащей саудовскому принцу команды из небогатого сталелитейного городка, которая лишь недавно вышла в высший дивизион и пользуется славой сокрушителей фаворитов, – проводили выездной матч с действующим чемпионом «Манчестер Сити». Эта команда, которой владеет эмиратский шейх, происходит из портового и текстильного города, в котором Энгельс написал «Положение рабочего класса в Англии». Примерно на тридцатой минуте матча при счете 0:0 «Шеффилд Юнайтед» провел быструю контратаку: шотландский полузащитник Джон Флек одним пасом вскрыл оборону «Манчестер Сити», как и подобает игроку команды, которую болельщики называют «Лезвия» (намек на сталелитейную ориентированность Шеффилда): отрезав четырех самых дорогих игроков мира, он вывел французского нападающего Лиса Муссе один на один с чилийским вратарем Клаудио Браво. Муссе не подвел и изящным ударом переправил мяч в сетку, однако гениальным был именно своевременный кросс левой ногой через все поле, оставивший защитников не у дел. В гостевом секторе трибун «Шеффилд Юнайтед» царило ликование, зато местные болельщики кривили рты.

Но вдруг повисла пауза. Где-то в сотнях милях от стадиона судьи проверяли, не был ли Муссе вне игры во время паса Флека. В этом году в Премьер-лиге ввели новую технологию, а вместе с ней и новую процедуру: любая из четырех возможных ситуаций, влияющих на исход матча, проверяется видеоассистентами главного судьи – сокращенно ВАР, – которые ищут «явные и очевидные ошибки» или «не замеченные судьей серьезные инциденты». (К этим четырем ситуациям относится гол, решение о назначении или не назначении пенальти, прямая красная карточка или ошибки идентификации игроков, то есть когда судья наказывает не того игрока.) «Для вмешательства ВАР будет поставлена высокая планка, чтобы сохранить напряженный ритм матчей, – уверяло болельщиков руководство лиги перед началом сезона. – Принятые судьей решения о том, находился игрок вне игры или в штрафной площадке, будут проверяться независимо от их явности и очевидности». В ситуации, когда, по мнению видеоассистента, главный судья ошибся, он вмешается «независимо от того, насколько очевидным казалось его решение».

Установка камер высокой четкости даже на старейших стадионах Премьер-лиги, продиктованная необходимостью вещания матчей на весь мир, означает, что любое событие на поле можно увидеть с разных ракурсов. «Зрители сразу все видят по телевизору или на своих телефонах и понимают, когда судья ошибся, – говорит Майк Райли, генеральный директор компании Professional Game Match Officials Limited, которая руководит судейским корпусом Премьер-лиги. – Поэтому если технологии позволяют, почему же не использовать их для того, чтобы разобраться, что происходит на поле?» Рассуждение логичное – в конце концов, фетишизация технологий ни к чему плохому никогда не приводила! Благодаря всевидящему оку гол Муссе и голевой пас Флека были отменены, как и еще четыре гола в том туре, а также еще четыре гола «Шеффилд Юнайтед» с начала сезона. «Манчестер Сити» выиграл матч со счетом 2:0, забив второй гол после того, как судья на поле помешал защитнику «Шеффилда».

Вся эта история началась в лондонской таверне еще в 1863 году: тогда дюжина английских клубов подписали джентльменское соглашение об основных правилах, составленных в Кембриджском университете еще в 1848 году, когда во Франции, германских государствах, Австрийской империи и много где еще бушевали буржуазные революции. (Тогда много спорили о том, можно ли бить по голени игрока, владеющего мячом, и в конце концов решили, что нельзя.) В 1863 году в соглашение внесли один из вариантов понятия «вне игры» – оно с самого начала было неоднозначным; сегодня оно гласит, что при атаке любая часть головы, тела или ноги игрока на половине поля соперника не должна быть ближе к линии ворот, чем мяч или предпоследний игрок соперника. Другими словами, нападающий не может забраться за спину последнему защитнику раньше, чем на него пошла передача.

Однако в 1863 году позиции игроков на поле не были фиксированными. Разделение труда между игроками появилось в Шотландии, на родине Адама Смита и Дэвида Юма, в начале 70-х годов XIX века – примерно тогда же появились и судьи: сначала на линии, а потом, в 1891 году, и на поле. «По-испански его называют árbitro, поэтому его решения по определению произвольны (arbitrary), – пишет Эдуардо Галеано в книге “Футбол в тени и на солнце”. – Мерзкий тиран, всевластный диктатор, напыщенный палач c абсолютной властью и опереточными манерами. Он свистит в свисток, безжалостно засчитывая или отменяя голы. Он достает карточку, чтобы вершить судьбы: желтой наказывает грешника, заставляя его раскаяться, красной отправляет его в ссылку».

Тогда, как и сейчас, судей ненавидели и болельщики, и игроки, и тренеры. В каждом матче все они пытались нащупать границу дозволенного методом проб, а иногда и ошибок. Уже более полутора столетий рефери – высшая инстанция в игре. Он – до недавнего времени это всегда был мужчина – был Словом (футбольного) бога. На протяжении 90 минут он неприкасаемый, как неведомый властитель, и если усомнишься в его мощи, погибнешь. Посредники, как раньше называли судей на линии и помощников судьи, помогали определить офсайд, следили, кто последним коснулся мяча перед тем, как он покинул пределы поля, и присматривали за запасными игроками и тренерским штабом. Вместе с главным судьей они образовывали некий комитет по улаживанию конфликта интересов между соперничающими командами согласно Законам Игры.

Я узнал об этих Законах и вообще о футболе от дедушки, иммигранта из Дублина и болельщика «Манчестер Юнайтед», который в молодости подрабатывал судьей в полупрофессиональных матчах. Когда я был маленьким, мы с ним садились на диван и смотрели те немногие матчи английской Премьер-лиги, которые транслировались в Соединенных Штатах. Я слушал, как он комментирует действия игроков и арбитра. Для деда самое главное правило состояло в том, чтобы футболисты, тренеры и судьи «не позорили игру», хотя такую формулировку едва ли можно найти в официальных рекомендациях Футбольной ассоциации.

И все же некоторые игроки при поддержке фанатов готовы побеждать любым способом. «Он, конечно, сволочь, – говорят болельщики о грязно играющем футболисте, – но это наша сволочь». Поэтому болельщикам нужны судьи, которые, в отличие от них, следят за матчами не только для эмоций, а ради баланса, честности и справедливости. Однако формальное равенство перед Законами Игры еще не значит справедливости. Справедливо ли, если успешная контратака, начавшаяся с идеального паса, отменяется из-за миллиметрового офсайда, не видимого невооруженным глазом? Нам говорят, что это вопрос объективности, но это не так: предел погрешности – его создает движение защитников от ворот и атакующих игроков к воротам, невозможность точно определить момент касания мяча во время паса, а также более экзистенциальные вопросы: где заканчивается рука, положение которой при офсайде не учитывается, так как ей забивать нельзя, и начинается плечо, которым забивать можно, – очевидно, достаточно велик, чтобы еще один ассистент арбитра, скрытый от болельщиков, игроков и тренеров (но не от телезрителей, которые видят работу ВАР), мог вмешаться и принять решение.

Технология ВАР была введена как ответ на кризис, который, может, был, а может, и нет: кризис судейских ошибок. По данным компании Professional Game Match Officials, до введения ВАР арбитры в Премьер-лиге в среднем принимали решение каждые 22 секунды, или 245 решений за матч, и, согласно исследованию телеканала Sky Sports, пять из этих решений были ошибочными. Профессиональная ассоциация судей, разумеется, едва ли признает факт эпидемии ошибок со своей стороны, так что о научном подходе речь здесь не идет. Но все равно полезно знать масштаб проблемы: профессионалы хотели убедить публику, что у них все под контролем. Эта же цифра – хоть большинство из нас были бы рады, если бы принимали правильные решения в 97,9% случаев – была недостаточно хороша, даже если она завышена.

В футболе много несправедливости: можно вспомнить о финансовой пропасти между мужскими и женскими командами, постоянном расизме на трибунах, неэффективности финансового регулирования спорта и коррупции в рядах футбольного руководства. Журналист Дэниэл Стори пишет, что кризис в судействе связан не с ошибочными решениями, а с тем, как трудно выжить на гонорары судьи, особенно если учесть, какие деньги сейчас вращаются в спорте. Стори отмечает отношение к судьям: их поучают, оскорбляют, ненавидят и при этом мало платят, учитывая их статус. Как пишет Галеано, дело это привычное: «Козел отпущения в случае ошибки, причина всех бед – если бы судей не было, болельщики бы их придумали. Чем больше его ненавидят, тем сильнее он им нужен». Все изменили деньги. Когда на кону миллиарды долларов, не ошибаться в 97,9% случаев недостаточно.

Команда вроде «Манчестер Cити» не просто футбольный клуб, это глобальная спортивно-развлекательная медиакомпания, причем одна из самых крупных на этом рынке, а глобальным спортивно-развлекательным медиакомпаниям нужен контент. Для болельщиков на стадионе контентом является происходящее на поле, где упорядоченный хаос сплетается в экстатическую красоту. Взять хотя бы изящный удар через себя Алирезы Джаханбахша, выступающего за «Брайтон», в ворота «Челси» в матче 1 января – этот футбольный шедевр стал настоящим катарсисом в сюжете матча. Зависший недалеко от зоны вылета клуб из Брайтона, известный как «Чайки», встречался с могущественным «Челси», которому до этого проиграл 11 матчей подряд; Джаханбахш – талантливый нападающий из Ирана, у которого неважно шли дела с тех пор, как клуб подписал его в 2018 году за рекордные для себя 17 млн фунтов. (Рекордный трансфер «Челси», в свою очередь, 71,5 млн фунтов за испанского вратаря Кепу Аррисабалагу в 2018 году.)

В прошлые эпохи гол Джаханбахша остался бы в памяти лишь тех, кто его видел; сегодня же его постоянно крутят в замедленном повторе, и в итоге он станет GIF-анимацией и, может быть, даже мемом. Это лишь один из результатов превращения футбола в глобальный товар, которое было бы невозможно без телевидения и связанных с ним технологических нововведений. В 2007 году Премьер-лига, по некоторым данным, инвестировала в спортивно-технологическую компанию Hawk-Eye Innovations, которую в 2011 году купила Sony Corporation в рамках стратегии выхода на рынок спортивных трансляций. По оценкам аналитиков, чистая стоимость Hawk-Eye Innovations в 2010 году составляла 1,4 млрд фунтов; сейчас она выросла до 27,8 млрд, и этот рост в немалой степени был связан с участием в Премьер-лиге – сначала в виде системы автоматического определения голов, а потом и ВАР (кроме того, эта компания занимается цифровой стратегией развития лиги). Дело не в том, что ВАР позволяет зарабатывать Премьер-лиге, а в том, что Премьерлига позволяет зарабатывать таким мастодонтам, как Sony, Comcast и Amazon. ВАР – это и продукт, и катализатор.

После череды неоднозначных решений об офсайдах в начале этого сезона Премьер-лиги нам сказали, что технология Hawk-Eye будет доработана и включит «отслеживание положения рук и ног», которая должна сократить паузы на ВАР во время матча. «Дейли мейл» восторженно писала, что дополнительным плюсом этой системы станет генерирование данных, позволяющих клубам оценить работу своих лучших игроков: «Новая система будет строить полную модель движения скелета игрока во время игры, что облегчит изучение манеры движения и биомеханики». Если технология принята, ее надо использовать. А если что-то пошло не так, в ответ надо вводить еще больше технологий: поставим дополнительные камеры, улучшим автоматизацию и расширим сбор данных.

Когда ВАР только начал применяться в футболе, у меня были двойственные чувства: циник во мне хотел узнать, будут ли телекомпании заполнять паузы в игре дополнительной рекламой; как оптимист я надеялся, что исчезнут «явные и очевидные ошибки», которые, по мнению болельщиков, отнимают победы у их команды. В прошлом сезоне «Тоттенхэм», за который я болею, даже выиграл благодаря решению ВАР в матче Лиги чемпионов и прошел в полуфинал: решающий гол «Манчестер Сити» в добавленное время был отменен из-за миллиметрового офсайда. Болельщики «Тоттенхэма» радовались этому решению так же сильно, как поначалу болельщики «Сити» самому голу; мне казалось, что в этом есть какая-то гармония. Но через несколько месяцев при виде чудо-гола Джаханбахша я чувствовал не радость, а страх, что его отменят из-за какого-нибудь мелкого нарушения ранее по ходу матча.

Я не могу избавиться от ностальгии по футболу до введения ВАР, даже понимая, что логика, приведшая к ВАР, при всей своей порочности – это та же самая логика, которая дала мне возможность смотреть, сидя на диване в Квинсе, матч между «Брайтоном» и «Челси» в небольшом курортном городе в Восточном Сассексе. И все же дайте мне обман, дайте нырки, дайте рефери, пытающихся нащупать правильную манеру судейства для каждого матча и выносящих приговоры в соответствии со своим пониманием того, что происходит на поле. Появись ВАР раньше, он убил бы величайшие моменты в истории футбола: «руку Бога», которой Марадона забил гол на чемпионате мира 1986 года, игру рукой Тьери Анри на квалификационном матче со сборной Ирландии в 2009 году – оба этих случая стали легендарными, потому что, формально говоря, это моменты, когда великие игроки жульничали.

Мы движемся к скучным и стерильным играм. «Решения принимают судьи, которые находятся далеко от поля, – заявил тренер «Вулверхэмптона» Нуну Эшпириту Санту после матча с «Ливерпулем», в котором его команда сравняла счет, а ВАР отменил гол из-за офсайда. – В данном случае судья не чувствует игру так же хорошо, как тот, кто находится на поле». Полузащитник «Ливерпуля» Джеймс Милнер сформулировал это так: «Футбол – это игра, в которой на поле все решает человеческая ошибка, и это касается и судей тоже. У них трудная работа, и я целиком за то, чтобы им было проще, но нельзя жертвовать ритмом матча». Есть что-то фальшивое в том, что голы отменяются из-за того, что пятка, нос или плечо игрока на сантиметр залезли за невидимую линию, которую вычисляют и проводят сверхмощные компьютеры. Называть это офсайдом, может, и соответствует букве правил, но при этом, на мой взгляд, нарушается куда более важный дух: это позорит игру.

Если разбирать только отдельные решения судей, мы перестанем понимать, что происходит на самом деле: из игры уходит субъективность, она уступает место кажущейся объективности камер, снимающих одновременно с разных ракурсов. ВАР отменяет ответственность, это признание нашей неспособности признавать ошибки и несовершенство человеческих решений, нашей неспособности самостоятельно судить о том, что правильно, а что нет, без помощи внешней, якобы объективной инстанции. На футбольное поле просачивается неолиберализм: глобальный капитал поглотил его институты и теперь обещает вернуть им волшебство с помощью чудо-машин, в которых спрятаны мужчины и женщины.

© The Baffler, 13 января 2020 г.